Пальцы старика заплясали по четкам, постепенно успокаиваясь. Ледяные глаза затянуло мутной поволокой, потом они вновь прояснились.
— Не волнуйтесь, у меня тоже нет будущего, — наконец с усилием выговорил он. — Они убили моего сына… Значит, убьют и меня.
— А кто его убил?
— Не знаю.
— Где это случилось?
— Я не знаю, — повторил Игорь Семенович. — Тела не нашли. Но я знаю, что его убили…
Гоцман с раздраженным вздохом заерзал на стуле.
— Вы думаете, я сумасшедший?.. — внезапно чуть ли не с жалобой произнес хозяин квартиры. — Нет… Я умею видеть, хоть и слепой. Странно, почему я вас боюсь? В вас нет угрозы, но я вас боюсь…
— Вы за разведшколу…
— Да… Однажды привели курсанта. Видимо, особо важный… У него случился нервный срыв. И командование попросило его проверить…
— И шо?
— Этого человека сын видел неделю назад.
— Как он выглядит?
— Не знаю… Я же сказал, с ним беседовал мой сын… Но психологический портрет я помню хорошо. Это человек большой силы и абсолютно без лица.
— То есть? — пожал плечами Гоцман.
— Он может быть любым… Если надо. Он может менять лица, как перчатки.
Гоцман весь подобрался, подался вперед:
— Имя? Кличка? Какие-то приметы? Старик задумчиво покачал головой:
— Не знаю… Но Академик подошло бы. Такой размениваться на мелочи не будет. Лучше ударит один раз, но очень сильно. И людей не пожалеет…
— Негусто… А шо все-таки значит — без лица?
Игорь Семенович наклонился к Давиду, вплотную придвинулся к нему. От пристального взгляда незрячих синих глаз у Гоцмана мороз пошел по коже.
— Настолько свой, что никто не может даже подумать.
Портьера за спиной старика колыхнулась. Гоцман напряженно всмотрелся туда. Нет, никого. Показалось. Или?..
— Кто эти люди, шо привели меня сюда?
— Мои сыновья, — медленно ответил старик. — У меня, как в сказке, было три сына… Это моя охрана.
И он снова склонился к Гоцману, буравя его слепыми глазами.
— О чем вы думаете? — горячечно зашептал хозяин странной квартиры. — Я не могу прочесть ваши мысли… О чем вы думаете? О чем?
Гоцман осторожно отстранился, отклонившись в сторону. Взгляд старика по-прежнему был направлен туда, где находилось его лицо.
Давид коснулся лежащих на столе вязальных спиц.
— Не трогайте спицы!.. — прозвучал испуганный, резко-скрипучий старческий вскрик. — Я сейчас… сейчас вернусь…
Он боком, косо поднялся из кресла и, придерживая полы халата, засеменил к двери. Из-за портьеры показался тот самый плотный парень, встретивший Гоцмана в коридоре. В его руке блеснул пистолет.
