Лицо Тони затуманилось. Она нежно обняла Виталия, прижалась щекой к его погону.
— Извини… Для тебя ведь все это не кино, а фронтовые будни… Да?
— Да, — угрюмо кивнул Кречетов. Но тут же, словно опомнившись, улыбнулся: — Ну а теперь ты меня извини… за эти неуместные воспоминания. Не хватало тебе еще аппетит испортить перед обедом!
— Да, за потерю аппетита я мщу обычно со страшной силой, — весело поддакнула Тоня.
Майор уже подхватил девушку под руку, чтобы увести с площади, когда к ним пристал местный фотограф — въедливый старичок, никого не отпускавший без снимка. После недолгих уговоров пара сдалась и дала себя запечатлеть на верхних ступенях Потемкинской лестницы. Фотография, обещал старичок, будет готова на следующий день, и забрать ее можно в любое удобное время…
…Когда они уже перешли к третьему блюду — густому, комкастому киселю, — Виталий неожиданно поднял на Тоню глаза:
— Слушай, а почему мы до сих пор не живем вместе?
— Ты у меня спрашиваешь?.. — чуть не поперхнулась от изумления Тоня, ставя чашку на стол.
— И у тебя, — кивнул майор. — И у себя тоже… Вот спросил у себя — а почему, собственно, мы до сих пор не живем вместе?.. Что, перед нами стоят какие-то препятствия?.. Да нет же. Или, может, ты боишься осуждения подруг?..
Тоня засмеялась:
— Каких подруг?.. Она у меня одна, но Наташку в счет не берем, она сама мать-одиночка, и ей на мнение окружающих чихать… А остальные… Остальные мне вовсе не подруги. И они и так уже давно зеленые от зависти. Знаешь, что они о тебе говорят?
— И что же? — рассмеялся Кречетов.
Тоня захлопала ресницами, возвела глаза к потолку, вытянула губы в трубочку и засюсюкала, мастерски изображая чью-то манерную речь:
— «Он у тебя такой душка, такой душка!.. Своя квартира двухкомнатная!.. И самое главное, с перспективой!.. Он же лет через семь может стать генералом! Тонюш, ты будешь последняя дура, если у вас не сложится! Так и знай — виновата будешь ты!»
Виталий от души расхохотался.
— В общем, решено, — твердо произнес он. — Давай-ка перебираться ко мне… Только… — он слегка замялся, — дело в том, что… сегодня ночью пришла в негодность квартира Давида. Там… приключился пожар. Вот. И он, наверное, какое-то время тоже поживет у меня… Податься-то ему некуда… Это ненадолго. Ты как, Тонюш?.. Комнаты же две…
Тонечка двинула бровями, что, наверное, должно было означать легкое недовольство, но ничего не сказала.
В огромном цеху пока еще не восстановленной судоверфи, запрудив пространство, стояло множество мужчин и женщин, главным образом молодых, хотя встречались и седоголовые. Все они были в военной форме с офицерскими погонами, в звании от лейтенанта до майора. На импровизированную трибуну посреди цеха торопливо поднялся начальник Управления контрразведки округа полковник Чусов.
