; они хотели воспользоваться своей властью для того, чтобы улучшить положение рабочих, а чтобы иметь достаточно времени для осуществления проектируемых ими реформ, отсрочить насколько возможно созыв Национального собрания; это была партия демократической и социальной республики, фамильярно называемая demos-soc; она приняла знамя тайных обществ — красное знамя. Ледрю-Роллен принадлежал одновременно к обеим группам и держался нерешительной тактики.
В первые дни между этими группами существовала только глухая вражда. Каждая из них проводила меры, согласные с ее собственной политикой; партия Реформы стремилась удовлетворить требования парижских рабочих, партия Насьюналь— успокоить остальную Францию.
В провинции революция была встречена с изумлением, но без противодействия; провозглашение республики принято было в городах без всякого протеста; армия была спокойна, а известнейшие генералы Бюжо и Шангарнье заверили правительство в своей преданности. Буржуа и чиновники боялись слова «республика», которое в их воображении связывалось, с террором; но они выставляли напоказ республиканские чувства, чтобы отвратить от себя преследования, казавшиеся им неизбежными. Правительство для их успокоения отменило смертную казнь за политические преступления. Ледрю-Роллен, министр внутренних дел, отозвал прежних префектов и назначил вместо них правительственных комиссаров, которым поручено было упрочить республику; но в остальных ведомствах служащие остались на своих местах. 25 февраля в Ратушу явилась толпа рабочих, требовавших замены трехцветного знамени красным — символом социальной республики; их принял Ламартин, который спас трехцветное знамя, произнеся свою знаменитую речь: «Красное знамя, которое вы нам предлагаете, побывало только на Марсовом поле, где оно волочилось в крови народа в 91 и 93 годах, тогда как трехцветное знамя обошло весь мир, разнося повсюду имя, славу и свободу отечества».
Для успокоения Европы Ламартин, занимавший пост министра иностранных дел, разослал дипломатическим агентам Франции за границей циркуляр 2 марта: «Война, ставшая роковой и славной необходимостью в 1792 году, теперь не является принципом Французской республики. Французская республика никому не намерена объявлять войну. Она не будет также вести подпольной зажигательной пропаганды в соседних государствах».
Партия социальной республики, со своей стороны, принуждала правительство к принятию мер, которых требовали рабочие.
