Эбби пришла к выводу, что она не в доме Селены и не в том сыром замке, где совершался непонятный обряд. Это радовало. Кроме того, она была жива, и это обстоятельство утешало.
Набравшись храбрости, Эбби медленно оторвала голову от подушки и оглядела полутемную комнату. Помещение было тесным. Большую его часть занимала кровать. Ее окружали голые стены, а на окне висели занавески в цветочек. Более безвкусного узора Эбби в жизни своей не видела.
В изножье кровати на видавшем виды комоде стоял старый телевизор. В углу приютился потертый стул. На нем сидел широкоплечий мужчина с иссиня-черными волосами.
Глядя на дремлющего Данте, Эбби почувствовала, как сжимается сердце. От мыслей, которые приходили в голову, Эбби стало нехорошо. Но бежать от них было трусостью.
Вампир в Чикаго? Какая чушь! Нужно сойти с ума, чтобы поверить в их существование.
Но ее сон был таким реальным. До сих пор она ощущала запахи сырости и гари, которыми был пропитан воздух в каменном помещении, освещенном горящим факелом. В ушах стояли крики и звук голосов, произносивших нараспев заклинания. Она слышала звон тяжелых цепей. Она видела Данте и его ужасные клыки.
Происходило ли все, что она пережила, в действительности или нет, Эбби все равно не оставляло желание держаться подальше от этого странного человека. Сейчас бы ей не помешали крест, осиновый кол и бутылочка со святой водой.
Затаив дыхание, Эбби села на кровати и спустила ноги на пол. Нужно бежать отсюда.
Ей так хотелось оказаться сейчас дома, среди знакомых вещей. Эбби была по горло сыта кошмарами. Стараясь ступать бесшумно, она медленно направилась к двери и уже взялась за ручку, когда позади раздался легкий шорох и Эбби обхватили две сильные мужские руки. Она застыла от ужаса.
— Какая вы шустрая, любовь моя, — произнес над ее ухом Данте.
Сначала Эбби парализовал страх, а потом охватила дикая паника.
— Отпустите! Мне нужно идти, — срывающимся голосом промолвила она.
— Идти? Интересно, куда?
— Это не ваше дело.
Данте рассмеялся:
— Бог мой, вы не представляете, как мне хочется, чтобы это было так. Чтобы мы оба были свободны и не зависели друг от друга. Чтобы связавшая нас цепь была разорвана.
— Что вы хотите этим сказать?
Данте повернул ее лицом к себе.
— Я хочу сказать, что если бы вы не совали нос не в свое дело, то каждый из нас сейчас шел бы своей дорогой. А теперь я вынужден следить за каждым вашим шагом, за каждой мыслью, за каждым намерением.
«О чем это он?» — изумилась Эбби. Похоже, черная полоса в ее жизни еще не кончилась. На бедную голову продолжали сыпаться напасти.
