Селена так давно стала Фениксом, что Данте уже подзабыл, как зелье воздействует на человека. За долгие годы Селена привыкла к настою, но сначала он тоже развязывал ей язык и заставлял пороть разную чушь.
— Эбби, — промолвил Данте.
— Что?
— Ты пьешь зелье Селены?
— Да, — с беспечной улыбкой ответила Эбби. — И знаешь, я уже начинаю привыкать к его мерзкому вкусу и отвратительным сгусткам, которые в нем попадаются. Я ощущаю покалывание во всем теле… Это так странно.
— Покалывание?
Эбби вдруг поморщилась:
— Вот только мой нос, кажется, совсем онемел. Его я совершенно не чувствую. Скажи, он на месте?
Данте едва сдержался, чтобы не засмеяться. Повернувшись, он дотронулся до кончика ее носа. Захмелевшая Эбби казалась ему очень забавной.
— Он в целости и сохранности и находится на обычном месте, не беспокойся, — заверил ее Данте.
— Хорошо. Он мне не слишком-то нравится, но я все же не хотела бы его лишиться.
— Конечно. Нос — штука необходимая, — согласился с ней Данте и снова перевел взгляд на дорогу. — Кроме того, у тебя великолепный красивый носик.
— Он слишком короткий и весь в веснушках.
Данте свернул на обсаженный деревьями бульвар.
— Не понимаю, — с досадой вздохнув, промолвил он, — почему смертные придают такое огромное значение внешности? Мало того что красота недолговечна, она еще и не играет в жизни никакой роли.
Эбби фыркнула, выражая свое пренебрежение.
— Легко осуждать тщеславие людей тому, кто сам похож на древнегреческого бога.
— Ты считаешь, что я похож на античного бога?
— Вообще-то ты больше похож на пирата. На озорного, рискового пирата.
На пирата? Что общего между пиратом и античным богом? Эбби, наверное, просто хотела сказать, что он азартен и склонен к риску.
— Я считаю это комплиментом.
— Ты же знаешь, что очень красив.
— Мне трудно судить о своей внешности, любовь моя, — криво усмехнувшись, промолвил Данте. — Сама понимаешь, по определенным причинам я не смотрюсь в зеркала.
— О, прости, я забыла, — икнув, пробормотала Эбби.
— Видишь, во мне все-таки есть кое-что вампирское. Хотя, как я понял, шишковатый лоб и способность превращаться в летучую мышь произвели бы на тебя более сильное впечатление.
Эбби кивнула:
— Ты прав. А еще меня впечатлили бы клыки.
— Они у меня есть.
Эбби вздохнула:
— Все равно было бы круче, если бы ты мог превращаться в летучую мышь.
Улыбка сошла с лица Данте. Он видел, что Эбби до сих пор еще не поняла, с каким монстром имеет дело. Она считала все рассказы о вампирах сказками и мифами.
