1 октября 1943 г. С сегодняшней почтой я получаю печальное сообщение! Мать пишет: «Англо-американцы бомбили город Хаген! 260 убитых, 23 000 бездомных, много тяжелых разрушений в городе!» Я немедленно отправил телеграмму: «Кто из родных погиб при бомбардировке?» Если бы такое случилось, я бы сразу подал рапорт об отпуске. Следующий день прошел довольно обычно. Правда, у меня было очень много дел!
2–6 октября 1943 г. Я должен подготовить боеприпасы. Для этого приходится выполнить много канцелярской работы. Это инструкции по особому применению снарядов и фаустпатронов, которые необходимо распечатать. Наш фельдфебель требует подобной канцелярской работы каждый раз перед наступлением и верит в ее необходимость. Для меня же вся писанина — сплошная скука. Она навевает на меня ни с чем не сравнимую грусть! Однако моим товарищам придется стрелять этими фаустпатронами, и я должен думать о них. Особенно тогда, когда грузятся боеприпасы. В этом случае я обязан находиться всегда около грузовика как бергмастер. Однако я предупреждаю руководителя компании поставщика, что буду принимать большую партию снарядов или же целиком вагоны, так как при слишком частой разгрузке можно попасть под огонь противника и понести большие потери. Однако представитель поставщика, как правило, заявлял: «Вам поручено выполнять работу, которую делают все и от нее не отказываются». И на следующий день мне приходится снова наблюдать за погрузкой!
7 октября 1943 г. Я еду с передовым эшелоном через Кировоград в Новую Прагу как квартирмейстер на новое место расквартирования. Ночью я остаюсь в Корсеневке.
Наконец, мы останавливаемся в деревне Недайвода. В моем доме я встречаю русскую молодую фельдшерицу (санитарку), на который был бросившийся мне в глаза «белый» халат. Я спросил ее, почему так странно называется эта деревня. Она ответила, что, согласно легенде, татаро-монголы Чингисхана захватили эту деревню и попросили воды. Но жители ответили им: «Мы никому не даем воды». Тогда татары полностью разрушили деревню и зло заявили: «Теперь эта деревня станет называться „Не дай воды!“». Раньше она называлась Катариновка. Этот рассказ показался мне очень интересным. Я стал искать квартиру для себя и своего водителя. С юной девушкой это было сделать намного легче. Она знала немецкий язык, которому ее и многих ее соучениц учили в школе! С заряженным пистолетом, этой фельдшерицей и моим шофером мы ходили от дома к дому. Осматривали помещения. На подходящих домах я писал мелом на двери записку с указанием, кто здесь будет располагаться. Полевую кухню мы тоже решили разместить в доме, рядом с которым был колодец. При случае я интересуюсь также жителями домов. В одном из них госпожа на старой швейной машине шила зимнюю одежду. В другом доме мы встретили мужчину, который показался мне подозрительным. Во-первых, он по возрасту был годен к военной службе, а во-вторых, волосы у него были коротко пострижены, как у русских солдат. На мои вопросы он отвечал, что его не призвали в армию по болезни, а постригся он от насекомых. Мы идем дальше от одного дома в другой в поисках квартир. Я подумал про себя: «Глаз дровосека всегда бдителен!» В первую ночь мы спали оба попеременно и наблюдали за обстановкой. Однако все было спокойно.
