Сам город был очень интересно спланирован. На главной площади, примыкающей к другим городским воротам, размером триста на пятьсот метров, располагались таверна, банк и около трех десятков различных магазинов, в середине стояла высокая башня, кажется, принадлежащая городскому магу. Выходов с площади было всего два: на улицу, с которой я пришел, и к воротам, причем у начала улицы стояла караульная будка и тройка стражников, зорко следивших за приезжими купцами. Все жилые здания, склады, казармы стражи и прочие службы города находились за территорией площади, выход с которой посторонним был запрещен.
Потому все купцы останавливались в таверне на площади, так и называвшейся «Таверна» на имперском — языке гномов и эльфов, куда направил свои стопы и я. Это было огромное двухэтажное каменное здание серого цвета, возведенное на сотни циклов, как и все, построенное гномами. Войдя внутрь и скинув капюшон, я огляделся. Добротные массивные столы и лавки, гобелены на стенах и магические светильники под потолком производили впечатление уюта. Обед уже прошел, а до ужина было еще далеко, поэтому большой зал почти пустовал, лишь два стола недалеко от стойки заняли несколько купцов с парой охранников.
Под их изучающими взглядами я проследовал к трактирщику.
— Приветствую почтенный, я хотел бы взять комнату на пару дней, считая с этого, — сказал я.
— О, этого добра у нас навалом, — отозвался трактирщик. Как и большинство представителей нашей расы, он был высок, мускулист и красив, а небольшая густая черная борода только придавала ему колоритности и обаяния. — Держи ключ, первая дверь налево, — он протянул мне небольшой ключик, — а потом спускайся вниз, я тебя покормлю.
После этих слов он направился к двери, из которой буквально волнами исходили разные вкусные запахи, а по лестнице, ведущей на второй этаж, в свою комнату, де бросил мешок с вещами и спустился обратно. Один столик уже был заставлен кучей различной мясной снеди и кувшинами с какими-то напитками, и маленький парень из людей заканчивал сгружать с подноса блюда с хлебом и пирожками.
— С тебя двадцать медных монет за все, включая последующие кормежки, — просветил меня трактирщик, пока я шел мимо него.
Я покопался в кошеле, подвешенном на поясе, и извлек мелкую серебряную монетку, которую кинул ему, а сам направился к столу. Усевшись на лавку, я тут же принялся поглощать еду и запивать ее каким-то соком прямо из кувшина. После создания своего материального тела мой внешний резерв упал ниже половины, и лучший способ его восстановить — это поесть или заняться медитацией, потому на столе и стоит еды минимум на трех едоков.
