На следующее утро враг снова предпринял атаку силами двух батальонов. И снова наши пули косили их. Ночью на нейтральной полосе с помощью дистанционных взрывателей мы привели в действие заложенные при отступлении фугасы. Огонь их взрывов освещал леденящую душу картину: искромсанные тела русских взлетали в воздух. Но выбор был невелик: либо погибнем мы, либо неприятель! Тем не менее, когда мы в субботу 14 октября оттягивались на юг полуострова, вместе с нами двигались и 220 военнопленных.
Здесь, в полузатопленном порту, мы соединились с остатками другого батальона. Русские попытались выкурить нас отсюда продолжительным артобстрелом, свою лепту в который внесли и их минометы, а 17 октября на наши позиции обрушился огонь их танков и реактивных минометов, которые мы прозвали „сталинскими оргáнами“, а русские — „катюшами“. Два оставшихся у нас орудия, в свою очередь, отвечали им огнем и при этом подбили шесть или семь русских танков.
Следующей ночью мы предприняли срочную переброску на косу Леу. Туда же перебрался и КП дивизии. Здесь мы узнали, что штаб нашей дивизии вместе с отдельными подразделениями уже накануне был отправлен в Виндаву (Вентспилс. — Ред.). Их место заняли солдаты 12-й авиаполевой дивизии под командованием генерал-лейтенанта Готфрида Вебера. Они тут же включились в ожесточенное сражение за полуостров Сворбе (Сырве. — Ред.). Мы, ставшие теперь 386-м стрелковым полком, подчиненным полковнику Ройтеру, сражались с ними плечом к плечу. Полковник с 27 августа уже был кавалером Рыцарского креста.
Когда наводчик одного из двух оставшихся у нас противотанковых орудий был ранен, я встал на его место и вел огонь из орудия до конца сражения, причем нашему расчету удалось подбить несколько вражеских танков и подавить крупнокалиберный пулемет. Вскоре после этого мне было приказано явиться на КП роты. Там генерал-лейтенант Ширмер вручил мне и трем моим однополчанам Железные кресты 1-го класса. В этом бою решающую помощь оказали нам своими орудиями главного калибра корабли кригсмарине (военного флота). Когда русские бросили в атаку свои танки, они открыли заградительный огонь, причем этим огнем управляли наземные корректировщики. Мы видели на морской глади силуэты наших тяжелых кораблей. Когда они вели огонь, их залпы и отдельные выстрелы сливались в сплошную огненную стену.
Не представляю себе, как бы мы устояли без их помощи».
