ПРАСКОВЬЯ. Аксинья Григорьевна! Сударыня! Да куда ж ты запропала? Аксиньюшка! Ах ты? Господи… Неровен час, в реку сковырнется… Аксинья Григорьевна! Госпожа Петрова!..
Ответа не было и она встала, в полной безнадежности опустив руки, под проливным дождем. Но собралась с силами — и снова кинулась высматривать хозяйку.
ПРАСКОВЬЯ. Аксиньюшка! Поди ко мне! Промокнешь, в горячке свалишься! Ради Христа, Аксиньюшка!.. Да где же ты?.. Молчит! А ведь поблизости бродит… Андрей Федорович! Андрей Федорович!..
Навстречу вышел Андрей Федорович в мокром кафтане, в обвисшей треуголке.
АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Тут я, голубушка, чего надо?
Прасковья подбежала и схватила его в охапку. Он, маленький и тонкий, смотрелся в объятиях здоровенной бабы подростком. Прасковья гладила его по плечам и пыталась закутать в свой подол.
АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Гляди, Параша, — небо разверзлось. Сейчас-то самое время молиться. Помолимся вместе за мою Аксиньюшку! Сейчас-то нас Господь и услышит!
ПРАСКОВЬЯ. Помолимся, барин Андрей Федорович! Только от реки прочь пойдем, пойдем от реки-то подальше… а там и помолимся…
И она потихоньку повела Андрея Федоровича прочь. Но он вырвался, неожиданно шустро отскочил и погрозил пальцем.
АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Не пойду под крышу! Тут ночевать буду! А ты ступай, ступай… Не успеешь до дому дойти — дождик и кончится!
Андрей Федорович брел, бормоча и крестясь. Где-то он раздобыл палку и остановился отдохнуть, опираясь о нее.
За его спиной возникло большое пятно света, а в из пятна — два ангела в том самом облачении, в каком мы привыкли их видеть на образах. И неизвестно чей голос произнес:
АНГЕЛ. Постой, милая!
Андрей Федорович невольно обернулся.
АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ. Какая я вам милая? Я полковник Петров, Андрей Федорович, хожу по миру и молюсь за мою Аксиньюшку.
Он пошел прочь, но ангелы заступили ему дорогу.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Отойдем в сторонку, поговорим.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБА АНДРЕЯ. Нам о важном потолковать надобно.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ РАБЫ КСЕНИИ. Мы к тебе с просьбой, радость. Образумься. Очень нам обоим неловко получается. Ни он, ни я своей обязанности выполнить не можем. Коли ты — раба Ксения, так я твой ангел-хранитель до самой смерти. Но ты имени своего отреклась и не меня призываешь. И не ведаю — отлетать ли от тебя, или дальше за тобой смотреть? А вот раба Андрея ангел-хранитель. Ему бы, схоронив раба Андрея, лететь встречать новую душу, а ты не пускаешь. Вот мы с ним и маемся, я — без дела, он не понимая, как теперь дело делать. А мы сама знаешь перед кем в ответе…
