Хаген вдруг остановился и придержал ее за руку.
— Постойте, Дайна. Куда вы так торопитесь?
— Уже поздно. Спасибо за вечер, все было просто замечательно. Но теперь я должна идти…
— Ну, нет! Не подарив своему кавалеру прощального поцелуя?
Хаген притянул ее к себе. Наклонился и попытался поцеловать. Она почувствовала, как его щетина колет ей губы.
Дайна ударила его. Коротко и точно, как учил ее инструктор по рукопашному бою на базе «Синица». Хаген почувствовал ее движение и успел подставить руку — все-таки он был очень быстрым, но ей удалось вырваться. Придерживая пилотку, она побежала к темному проему арки.
— Стойте, Дайна!
Странно, но в его голосе не было злости. Только удивление.
— Да постойте же вы!
Хаген бежал сзади. Ноги у него были длиннее, и Дайна поняла, что до подъезда добежать не успеет.
Она проскочила в арку и налетела на идущего навстречу человека.
— Эншульдиге… — пробормотала она и осеклась. Это был Отто.
— Добрый вечер, Дайна, — сказал Отто ровным голосом. — Почему ты так поздно?
Она не успела ответить, потому что вслед за ней в арку влетел Хаген.
— О, черт, — только и сказал он.
— Отто, — дрожащим голосом проговорила Дайна, — познакомься, это Хаген. Он любезно согласился проводить меня до дома… Хаген, это мой шеф гаупштурмфюрер Отто Нольде.
Мужчины молчали, изучая друг друга. Ей казалось, что это тянулось невыносимо долго, может быть, полчаса. Потом Хаген сказал:
— Приятно познакомиться, господин гаупштурмфюрер. Должен заметить, у вас прекрасный ассистент.
Отто — да нет же, не Отто, Жером! — поглядел на него, как на заговорившую кошку. На скулах у него вздулись желваки.
— Вы свободны, шарфюрер, — произнес он голосом, который Дайна — нет, не Дайна, а Катя — однажды уже слышала. Таким же голосом он обещал отдать Сашу и Льва под трибунал. — Я вас больше не задерживаю.
Еще минуту они стояли друг напротив друга, и Дайна физически чувствовала, как искрит и шипит электричество между ними. Потом Хаген коротко поклонился Дайне, развернулся и исчез под сводами арки.
Отто осторожно взял ее за руку.
— Пойдем домой, — сказал он. — Потом все расскажешь.
