Она вздрогнула.
— Откуда?
— Из Ленинграда, черт его подери! Не имею права вам это говорить, но меня только что представили к ордену. А вы твердите, что я самоуверен!
«Что же ты делал в Ленинграде, сволочь?» — хотела крикнуть Катя. Но Дайна ограничилась легкой усмешкой.
— Если бы вы знали, Хаген, как часто мне приходится слышать от мужчин о подвигах, которые они якобы совершали…
Она ожидала, что светловолосый разозлится, но он только дернул уголком рта.
— Конечно, все эти штабные крысы мастера рассказывать байки о своих военных похождениях. А ведь ни один из них к линии фронта и на сто километров не приближался. У меня, между прочим, все тело в шрамах. Хотите, покажу, Дайна?
— Не нужно! — воскликнула она, но Хаген уже скинул китель и начал стаскивать через голову рубашку. Он был поджарым и мускулистым, этот эсэсовец, и шрамов у него действительно было много. Один рваным зигзагом полосовал бок, другой тянулся от ключицы к левой груди. Хаген повернулся спиной, демонстрируя V-образный шрам под лопаткой, и не упустил возможности поиграть мышцами. Но Дайну заинтересовало другое — на руках и груди немца синели наколки. Дайна Кайните вполне могла не знать, что это такое, но Катя Серебрякова не раз видела подобные картинки в госпитале на Южном Урале. Среди раненых нередко попадались те, кто провел несколько лет в лагерях.
— А что это за татуировки? — спросила Дайна.
— Заметили? — чуть смущенно усмехнулся Хаген. — У нас в спецподразделениях принято делать такие.
Он напряг бицепс правой руки. Руку оплетала разорванная цепь с надписью «Macht geht vor Recht».[8]
— Нравится? А как вам мой девиз?
Хаген протянул к ней левую руку. На предплечье было вытатуировано «Du sollst nicht den Schlag erwarten».[9]
— Впечатляет, — признала Дайна. — А вот это что такое?
На левом плече Хагена была выколота оскаленная тигриная морда и латинские буквы «Т» и «L».
— Символ ярости, — эсэсовец скосил глаза в сторону — верный признак вранья, как учил их Жером. — В училище у меня было прозвище Тигр.
— Ладно, Тигр, одевайтесь и не мешайте мне загорать. Будем считать, что вы произвели на меня впечатление.
— Ну, нет, — Хаген потряс головой, — раз уж я снял рубашку, то должен хотя бы искупаться.
Он скинул сапоги и начал стягивать брюки.
— Подождете меня, Дайна?
— Чтобы вы продолжали мне досаждать? И не подумаю.
— Тогда получится, что я согнал вас с чудесного местечка, а этого я простить себе не смогу. Обещаю распрощаться сразу же, как только накупаюсь, идет?
