Несколько минут он просидел, привалившись спиной к скале и приводя в порядок разбегающиеся мысли. Затем сверху послышался какой-то шум, и посыпались мелкие камушки. Раттенхубер поднял глаза — Мария фон Белов спускалась по отвесной скале, пристегнувшись к закрепленному где-то под самым козырьком канату.
— Отодвиньтесь, Иоганн, — крикнула она, — иначе я приземлюсь прямо вам на голову!
Она спрыгнула на землю и поставила рядом набитую чем-то сумку.
— Рада видеть вас целым и невредимым.
— Вы хорошо сделали, что спрятались в пещере, — деревянным голосом сказал Раттенхубер.
— Спряталась? Вы шутите, Иоганн? Мне здесь ровным счетом ничего не грозило. А если бы они попытались подобраться поближе, у меня было из чего их остановить.
Мария похлопала себя по поясу, на котором в кожаной кобуре висел парабеллум.
— Впрочем, я не сомневалась, что вы остановите бандитов. К тому же, как нельзя кстати, вернулся Абдул.
— Этот дикарь спутал мне все планы, — буркнул Раттенхубер. — Я собирался взять русских в плен и выяснить, откуда они взялись. Если помните, генерал Ланц клялся, что до самых перевалов мы русских не встретим.
— Этому, как вы выразились, дикарю было строжайше приказано охранять меня и вас, — перебила Мария. — Если бы он не подоспел вовремя, вы оказались бы в затруднительном положении, Иоганн. К сожалению, ему пришлось заплатить за ваше спасение своей жизнью.
— Его убили?
— Да, его застрелил тот русский юноша, которого вы чуть было, не взяли в плен. Бедняга Абдул, он мог бы нам еще пригодиться.
Мария фон Белов приторочила сумку к седлу жалобно косящего на нее большим влажным глазом жеребца и потрепала его по холке.
— В любом случае, наш визит сюда был не напрасным. Мне удалось кое-что отыскать в пещерах.
— Золото?
Мария фон Белов нежно погладила сумку.
— Нет, Иоганн. Кости. Но эти кости могут оказаться дороже золота и серебра.
Осторожно, следя за тем, чтобы ноги жеребца не застревали между камней, они вернулись к поляне с уродливым деревом. Абдул лежал, привалившись к брюху своего коня — тот был еще жив и мелко дрожал, дрыгая задними ногами.
— Бедняга, — проговорила Мария фон Белов, наклонившись над конем.
Она вытащила из кобуры парабеллум и сунула ствол в ухо вороного. Грянул выстрел, конь в последний раз дернулся и затих.
— Не могу видеть страдания животных, — словно оправдываясь, сказала Мария. — Особенно лошадей.
Она встала на колени перед убитым Абдулом, расстегнула ему бурку и стала шарить у него за пазухой. Вытащила свернутую в трубочку бумагу — Раттенхуберу показалось, что это карта.
