На веранде Миша постарался подтолкнуть Андрея в угол, подальше от Иванны с Лексой, повизгивавших от смеха и куривших беломорину с замененной, судя по сладковатому дымку, начинкой.
– В общем, я у родителей выдержал только пять дней. И то потом хотел купить полное собрание сочинений Фрейда, – давясь дымом, рассказывала Лекса. – И еще сборник греческих мифов. С ума сойти можно от всех этих семейных заморочек…
Заметив Андрея, парочка быстро развернулась в его сторону с улыбками, которые им, наверное, казались обольстительными. Миша презрительно фыркнул, склонив голову, и подвел Андрея к стервятницам.
– Андрей, познакомься, это Иван и Ле… Алексей.
Те с готовностью закивали головами и одновременно протянули руки для пожатия. Миша фыркнул еще громче и, увидев появившуюся в дверях Анну, отошел к ней.
– Как дела?
– Нормально, Мишка. Наелась. Классно. А у тебя как настроение?
– Я пою! Ты видела, с каким принцем я сижу?
Анна кивнула с усмешкой: «Да, забавно наблюдать, как Ваня напротив елозит. Завидует?».
– Ну еще бы! Мечта, а не мужчина!
– Да ладно превозносить уж. Нормальный себе такой, баллов шесть из десяти.
– Тем лучше, – с хитрой улыбкой ответил Миша. – Значит, у нас с тобой разные вкусы.
– Да причем тут вкусы? Расслабься, меня мужчины сейчас вообще не интересуют.
– Ну и славно! Потому что этот либо латентный голубой, либо би.
– Зю, блин! – воскликнула Анна, и Мише в ее голосе послышалась злость. – Как у тебя все классифицировано, по полкам разложено! А может, он просто пытается быть вежливым с соседом по столу? Нет, не может быть такого?
– Чего ты разоралась? Тише, – шикнул Миша.
– Да просто все у тебя в секс упирается! Кто с кем спит, кто с кем хочет спать… Какая тебе разница! Что, не голубой не может быть интересным собеседником?
– У тебя уже случился гормональный дисбаланс? – поинтересовался Миша, стараясь звучать сочувственно и не показать, что слова Анны его задели.
– А у тебя, я смотрю, овуляция?
* * *
Услышав, что дыхание сына стало сонным, Наташа тут же прекратила читать, выключила лампу и вышла из детской. Она остановилась перед диваном в гостиной, раздумывая, чем ей заняться до прихода мужа. Свое время она привыкла посвящать семье и без семейных дел и общества своих мальчиков обычно испытывала дискомфорт, который становился все сильнее из-за прокрадывающихся мыслей о собственной никчемности. Она пробовала делать то, что советовали для таких случаев статьи в женских журналах – лежала в ванной с солями и пенами, гуляла в парке, пыталась смотреть нашумевшие фильмы и читать глубокие книги, но все это было через силу, удовольствия она не получала, и мыслей о никчемности эти занятия не заглушали.
