Расчет был прост и, как я думаю задним умом, верен: знаменитые персонажи мало того что олицетворяли собой пафос расследования, тут уместной, «выгодной» была даже сама их картонажная бесплотность, не обремененная сугубой реалистической определенностью, национальной или художественной (не Пьер же Безухов, в самом деле, не Швейк, не отец Горио). Литературная условность характеров позволяла, во-первых, относиться к ней (и к ним) с необходимым для дела юмором, не избегая и пародийности, – так, доктор Уотсон, у Конан Дойла несообразительный всего лишь рядом с гениальным сыщиком Холмсом, здесь, конечно, был обречен на то, чтобы чуточку сдвинуться в сторону несомненной недотепистости. Во-вторых же, представлялось возможным с относительной свободой перемещать этих героев из передачи в передачу, из ситуации в ситуацию – правда, всего лишь с относительной, что и сказалось в конце концов. Все чаще литературный материал, ложившийся в основу радиопьесы, противился тому, чтобы им хозяйски распоряжались персонажи, географически и биографически привязанные как-никак к определенной стране и определенной эпохе.
Согласились на том, что Почтовый Дилижанс вместе с усидчивым Сэмом станет по мере насущной надобности переходить из рук в руки: кому сподручнее.
С этим предуведомлением я выступаю затем, чтобы была понятна пестроватая структура второй из передач, ибо и она явлена в книге; сохранены, хотя бы частично, и письма слушателей, – пусть, думалось, пьесы, писавшиеся для радио, предстанут не слишком олитературенными, пусть сберегут дыхание эфира (в стихах последнее прозвучало бы высокопарно, в прозе же предисловия выглядит вполне терминологически) .
Цель всей этой работы, что говорить, не развлекательная. Завлекательная, коли на то пошло. Завлечь, заманить слушателя-школьника в заповедную для него сферу истории литературы и даже литературоведения – вот первоначальная задача; но, завлекши и заманив, предстоит доказать, что рекламного обмана нету. Что тут куда интереснее, нежели слушатель мог вообразить.
Мастер научно-популярного жанра Борис Житков заметил некогда: бывает «читатель с вопросом». Тот, который знает, чего ищет. Но:
«Совсем другое дело «читатель без вопроса». Его вы вводите в первый раз в новый для него мир. Конечно, у новизны как будто бы много шансов завлечь. Но это новое все же трудно одолевать, и этот труд вы должны читателю сейчас же оплатить. Буквально с первой же строки. Отлично, вы его подманили, заинтриговали парадоксальным заявлением: до-пустим, распахнули настежь двери и крикнули:
