— Если ты увидишь мое лицо, я буду вынужден тебя убить.
Он говорил спокойно, почти равнодушно, но Клара с какой-то пугающей уверенностью осознала, что он не шутит. Осторожно, чтобы похититель ни в коем случае не истолковал ее действие неверно, она опустила руки. И все-таки повторила, стараясь подавить предательскую дрожь:
— Снимите — с меня — цепь.
— По-моему, ты говорила, что тебе нужно в туалет, — напомнил он. — Даже важная леди-адвокат должна время от времени ходить в туалет.
Она чувствовала, что он изучает ее. Что он видит и что хочет увидеть? Униженную жертву? Она потянула за юбку, одергивая ее на бедрах.
— Думаешь, ты лучше всех, да? Думаешь, ты лучше меня — лучше таких, как я?
— Я это знаю, — отрезала Клара.
— Потому что я волоком тащил тебя по улице, связал и запер в этом холодном сыром подвале?
Что-то в его тоне успокоило ее.
— И ты никогда не пожелала бы этого другой женщине?
Она повернулась на звук его голоса:
— Конечно нет. — Глаза за подушечками наполнились горячими слезами.
— Ты никогда не поменялась бы местами с маленькой Пиппой, например.
Сердце Клары болезненно сжалось.
— Я уже сказала вам — моя семья тут совершенно ни при чем!
— Я задал тебе вопрос.
— Оставьте их в покое.
— Или что?
Отвечать было нечего, и они оба это знали — Клара находилась не в том положении, чтобы угрожать.
— Оставьте их в покое, — повторила она. — Пожалуйста. — Боже, только не Пиппа! Кларе было невыносимо больно и страшно, но представить на своем месте Пиппу… Нет! Она заплакала.
— Слева от тебя ведро, — неожиданно напомнил он.
Клара протянула руку. Хозяйственное ведро с крышкой. Она вытерла нос тыльной стороной ладони:
— Как я узнаю, что вы ушли?
— Ты этого не узнаешь.
Она отодвинула ведро:
— Тогда мне этого не нужно.
— Ты прекрасно знаешь, что это не так.
— Хорошо, нужно. Но я не буду им пользоваться. Не в то время, пока вы здесь. Я лучше взорвусь! — Она произнесла это с таким чувством, что сама себе поверила.
— Даю тебе пять минут. Самое большее — десять.
Она не отвечала, напряженно вслушиваясь в тишину. Противостояние длилось несколько минут.
— Я закрою дверь, — согласился он наконец. — Идет?
Победа! Клара подождала еще немного после того, как лязгнула дверь. Мочевой пузырь исходил беззвучным криком, моля об облегчении. Видимо, и вправду ушел: не слыхать ни звука, ни шороха или вздоха, даже скрипа деревянных ступеней.
В безмолвии он вынес ведро, но отклонил ее просьбу помыть руки. Немного погодя он вернулся и опять встал на верху лестницы. Клара, как застигнутая днем сова, вслепую поворачивала лицо, наклоняя голову, чтобы уловить малейший звук. Она слушала, как он наблюдает за ней.
