— Если вы знаете, кто я, то тогда… тогда не можете не понимать, что к настоящему времени наверняка уже начато расследование…
— Ты повторяешься, а я, как ты заметила, не глухой… и не тупой. Возможно, не очень умный, по твоим стандартам, но определенно не тупой. Разумеется, меня уже ищут. Такая женщина, как ты, заслуживает серьезного расследования.
Иронизирует или обвиняет? — не поняла Клара и не нашлась что ответить.
— Они уже открыли все шлюзы. Наблюдение. Двадцатичетырехчасовая охрана.
Ее сердце стукнуло и остановилось. Наблюдение. За Хьюго и Пиппой? Значит, он и сейчас следит за ее домом?
— Держись подальше от моей семьи, — предупредила она, не узнавая своего голоса — резкого, отчаянного.
— Семья, — отозвался он эхом. — Когда беда угрожает семье, она становится дороже, чем сама жизнь.
— Моя семья тут совсем ни при чем, — осторожно сказала она.
Он засмеялся, и безрадостный смех отскочил от стен и упал замертво во влажном воздухе. Потом он приблизился к ней, его дыхание на ее щеке — несвежий запах сигарет и влажности, исходивший от его одежды. Схватил ее за плечи и проговорил на ухо:
— Все дело именно в семье.
Боже правый! Касаветтес! Это Касаветтес подстроил!
Незнакомец отпустил ее, и она откачнулась назад.
Спокойно, Клара. Постарайся воспринять это спокойно. Она немного помедлила. Попыталась говорить разумно, уверенно.
— Я могу помочь вам. — Клара уставилась в темноту. Он все еще там?.. — Я… я знаю судебную систему. — Боже, неужели она собирается давать советы такому человеку, как Касаветтес, о том, как подорвать систему правосудия? Наплевать, подумала Клара. Она пойдет на все, чтобы удержать его подальше от Пиппы и Хьюго.
— Мою семью уже осудили и приговорили.
Она затаила дыхание. Значит, он все еще здесь. И слушает. Конечно, он прав: улики против Касаветтеса неопровержимы.
— Но если я вмешаюсь… — пробормотала Клара.
— …то любой суд поверит, когда ты поручишься за мой хороший характер.
Заскрипели ступени. Он начал подниматься вверх по лестнице. Он уходит! Уходит, а она до сих пор не знает…
— Пиппа… — начала Клара, задыхаясь, зная, что делает ошибку, но не в силах остановиться. — Моя дочь. Она…
— В порядке? — закончил похититель.
Клара догадалась, что он улыбается, передразнивая ее срывающийся голос. Послышался легкий скрип — дверь стала закрываться. Она снова окликнула его:
— Она?..
— Здорова? — Он закрыл дверь и повернул ключ в замке.
За дверью похититель прислонился к стене и втянул в легкие воздух. Его волосы и лицо были влажны от пота. Он не ожидал гнева. Слезы — да. Мольбы — да, но не это. Ты настолько же глухой, насколько тупой? Ярость ее ответа застала его врасплох. Он шагал взад-вперед по голым доскам коридора. Да ведь она должна была дрожать! Должна была умолять его! А на деле ока угрожала ему — бессильные, пустые угрозы, это верно, однако… с завязанными глазами и связанная, она угрожала ему. Держись подальше от моей семьи.
