— Но от сенсационного материала, проливающего свет на обстоятельства смерти германского посла, я думаю, и лорд Ротермир не откажется.
— Бесспорно. Правда, прокомментировать сенсацию он прикажет в прогерманском духе.
— Это неважно, умный поймет с полуслова. А теперь объясни мне, почему информацию о странной смерти германского посла ты надеешься выудить у Дорна? Я все больше думаю, что мы его переоценили и придали преувеличенное значение его приезду в Англию. Да и ты потерял к нему прежний интерес. Почему тебе кажется, что Дорн может пролить свет на загадку смерти фон Хеша?
— Видишь ли… Я встречался с Дорном еще в Германии. Уже тогда я не мог отделаться от ощущения, что он не той породы. Штурмовик, начальник отряда СА, и вместе с тем… Он был слишком нетипичен. Позже, много позже я узнал, как сложилась его судьба после пресловутой «ночи длинных ножей». Он остался жив, что само по себе удивительно. Остался жив, был арестован по подозрению в шпионаже в пользу… Великобритании! Боюсь, я был невольным виновником его ареста, но все началось с того, что накануне убийства или, если хочешь, казни капитана Рэма мы с Дорном встретились. Это была невеселая встреча. Той ночью застрелился его друг, брат невесты, эсэсовский офицер. Дорн рассказал мне, что этот самый Карл Гейден не советовал ему ехать на конференцию СА, ту, которая положила начало резне, и спросил, почему бы это… Я отшутился. Не помню как… Дорн обмолвился, что отправил невесту в Пиллау, к своей крестной матери, чтобы она там пришла в себя от потрясения после нелепой смерти брата, и что после конференции он сам приедет туда. И вот, когда начались события, я помчался в Пиллау, в надежде если не застать там Дорна, то получить информацию от его близких. Честно говоря, мне было тогда безразлично, жив Дорн или его расстреляли, я жаждал сенсации. Появление иностранного корреспондента в небольшом городе и оказалось той сенсацией. Ночью арестовали невесту Дорна и еще одну женщину, не помню, как ее имя… Она была прислугой у крестной матери Дорна, хотя за точность не отвечаю. Но именно ее представили радисткой британского резидента. Был ли этим резидентом Дорн или кто-то еще? Боюсь, у немцев до сих пор нет ответа на этот вопрос. Хотя бы потому, что ни Дорн, ни кто-либо из его окружения не мог иметь никакого отношения к Соединенному Королевству. Уж это-то мне было хорошо известно. Я даже чувствовал себя виноватым перед Дорном.
