— Если вы не издадите декрет о мобилизации, то нанесете моральный ущерб состоянию армии, ибо хорошо знаете, что ничего не предпримете. Любой исход лучше, чем война, ибо любая война в Европе в настоящее время будет означать конец нашей системы! А что мы тогда будем делать?
Военный министр говорил напрямую, без обиняков. Ему возражали Поль-Бонкур и Мандель, добиваясь от Сарро полномочий, чтобы на конференции стран — участниц Локарнских соглашений предложить немедленные военные действия, всю ответственность за которые Франция согласилась бы взять на себя. Но до конференции нужно еще дожить, и нужно ее собрать, и нужно дозвониться до Идена, и как он поведет себя… Иден пока свою позицию еще вырабатывает… И не спешит с окончательным ответом. Иден же знает, что без английского дипломатического «вперед» Франция не выйдет из выжидательной стойки. Но разве мог Иден дать команду, если уже появилось слово — умиротворение!
А в Берлине времени не теряли. 7 марта в десять утра Нейрат пригласил на Вильгельмштрассе послов Бельгии, Великобритании, Италии, Франции, Польши и Чехословакии (это же их правительства в 1925 году подписали Локарнские договоры), вручил им официальный меморандум: поскольку, говорилось в нем, заключением пакта с СССР Франция первой нарушила Локарнские соглашения, германское правительство объявляет эти соглашения и Версальский договор в целом практически прекратившими свое существование. Поэтому Германия полностью восстанавливает свой суверенитет в Рейнской зоне и считает необходимым ввести туда войска. Дипломаты прикинули, что в этом есть своя логика, однако все следовало бы оформить в соответствии с протоколами и международными правовыми нормами. И было бы неплохо узнать о дальнейших намерениях Германии.
Гитлер пошел навстречу франко-британской дипломатии. Он произнес перед депутатами рейхстага речь, которую закончил клятвой, что Германия всегда будет стремиться к миру с соседями. «У нас нет территориальных притязаний в Европе! Германия никогда не нарушит мира!» В доказательство предложил: Франции и Бельгии — подписать пакт о ненападении сроком на 25 лет; всем восточным соседям, кроме СССР, ведь с ним нет общей границы, — двусторонние пакты о ненападении; Лиге наций — вернуть рейху членство, правда, при условии, что советских представителей в Женеве не будет. Отдышавшись после выступления, когда вокруг стояли только свои, фюрер улыбнулся и устало, как после большой плодотворной работы, тихо, но в расчете, что услышат все и расскажут остальным, произнес:
