Пятнистая восковая шкурка легко рвется и кисла на вкус,
А пальцы все мокрые от ее едкого сока;
Когда шкурка сброшена, словно толстые лепестки розы,
Плод делится на полумесяцы,
Каждый в своей тоненькой детской шкурке, нежной, как пыльца;
Алчно вырванный из среды своих братьев,
Каждый сегмент заплачет яркими слезками сока,
Предваряя взрыв во рту едока;
Как сладок этот сок! Губы жжет,
А реки в нашей душе устремляются вверх,
Славя чудо этой симметрии!
А цвет... какой же это цвет? Цвет
Полоски небес над дюнами
До того, как она вспыхнет зеленью, возвещая наступление ночи.
За такую песню, которую певец исполнял во многих вариациях, — в одних воспевая пупок и твердые пуговки на противоположных полюсах апельсина, в других создавая рапсодию о пресной, мохоподобной внутренней стороне кожуры, где капли нектара лежат как драгоценные камни на бархате коробки, а в третьих делясь наслаждением, с каким выплевываешь косточки, — ему бросали из окон монеты или рачки, которые усыпали его путь, как капли непролившегося дождя, а то присланные богачами служанки совали ему в руку бумажные деньги: дело в том, что покупать становилось нечего, лю были в изобилии, у многих скопились даже горы наличных. Люди пытались подкупить его, чтобы он спел им про бананы, или кускус, или про весеннего барашка, которого жарят на вертеле с перцами и луком, но он говорил «нет», он — продавец апельсинов и может, чтобы прогнать реальность голода, вызывать в памяти лишь их.
Кутунда находила свою квартиру над мастерской слишком маленькой. Ее приобретения — свободные одежды, громоздкие украшения, столики маркетри, подушки для сидения, мягкие игрушки фирмы «Стейфф», косметические приборы, фен и очиститель для воды — завалили маленькую комнату, которая месяц тому назад была с благодарностью воспринята как значительное улучшение по сравнению с палаткой или канавой. Эллелу, снимая грязную одежду и коромысло торговца апельсинами, заметил на запястье Кутунды часы с пустым черным циферблатом.
— Это подарок, — призналась она. — Смотри: нажимаешь вот тут, и цифры выскакивают! Это называется электронным колдовством.
— За какие же заслуги ты получила их от Эзаны?
— За мои услуги государству — за мудрость и совет.
— Призывая к убийству беззащитного короля?
— Я призывала лишь к тому, что ты уже решил в душе, но тебе недоставало мужества это осуществить.
— Я теперь думаю, что недоставало безумия. Ну что хорошего это дало? Небо все такое же пустое, как циферблат твоих часов, а в душе у меня поселился ужас. С того дня Эзана официален со мной и вежлив — я чувствую, он старается отрешиться от моего падения.
