Темнело все сильнее и сильнее. Небо стало иссиня-черным. В кустарнике стучал аппарат Морзе, но посыльный его не слышал. С орудийных позиций доносились шумы, которые все заглушали. Он достал из сумки приказ, оторвал от него клочок и пустил его по ветру.
Телега с гнилой кожаной упряжью, словно призрак, возникла на дороге. Никто не видел, как бумажка упала на землю. Остатки он тоже вскоре выбросит. То и дело клочки приказа исчезали в темноте, в забытье. Это входило в его план. Вскоре у него остался лишь крошечный кусочек Он скрутил его между пальцев и куда-то кинул. Шальная пуля прошуршала по кустарнику и щелкнула о ствол дерева. Фронт, кажется, начал пробуждаться. Солдату позади удалось его наконец-то догнать. У него была такая одышка, будто он, кроме плащ-палатки и карабина, тащил еще ящик с патронами.
— Я — пекарь, — сказал он.
Очередь трассирующих пуль пролетела между веток. Посыльный надел стальной шлем, который до этого висел у него на поясе. Голос рядом с ним пресекся. Через какое-то время послышалось опять:
— Я — пекарь!
— Да, — ответил посыльный.
Он задался вопросом, понимает ли под этим солдат свою фамилию или профессию.
— Вообще-то я хотел на полевую пекарню, — пояснил ему голос.
— Было бы здорово, — ответил посыльный.
Он подумал о хлебе. О свежем, еще теплом хлебе. Он не был голоден. Он подумал о толстых фартуках, о пекарне, облицованной кафелем, о мучной чистоте.
— Дома у меня пекарня и мельница, — снова произнес голос. А потом с жалостью к самому себе: — Меня обманули.
— Нас всех обманули, — успокоил посыльный. Его голос заглушил гул снаряда, разорвавшегося где-то в лесу.
— Идем дальше! — приказал посыльный, но люди уже залегли. Пекарь тоже уткнулся в землю.
— Встать! — злобно крикнул посыльный. И подумал: «Наверное, это хорошо, что им больше нравится передвигаться на брюхе». Прошла минута, прежде чем они встали и пошли дальше.
— Пекарня с мельницей, — снова послышался голос рядом.
Над лесом на парашюте повисла осветительная ракета. Яркий свет проникал сквозь разодранные кроны деревьев. Полминуты они шли под ним.
Посыльный обернулся и глянул голосу в ЛИЦО: ряд торчащих вперед зубов и полная глупость. Лишь короткий взгляд. Потом ночь вновь окутала их своим покрывалом.
— Я тебя тоже отблагодарил бы, — донесся неясный голос. — Достаточно одного твоего намека… Ты, конечно же, кого-нибудь знаешь, с кем можно поговорить. Мне надо на полевую пекарню. Каждый служит там, где полезен.
