— То будет уже поздно, - поморщившись продолжил Нейман.
Сенатор вытащил из потайного кармана карту памяти, вставил ее в свой переносной коммуникатор и вывел на экран содержимое одного из файлов.
— Читай. А то можно подумать, что ты один о судьбе Родины думаешь, а я тут только штаны протираю.
Текст представлял собой нечто среднее между докладом и аналитической запиской. Никаких ссылок на первоисточники не было, но не из головы же взял эти цифры сенатор, где-то нашел. А цифры были интересные. И математика была хитрая. Впрочем, со времен академии высшую математику, как и статистику, Вольдемар уже успел основательно подзабыть. Поэтому не очень понял зачем нужно анализировать рост военных расходов по второй производной, но когда дошел до выводов... О, выводы были очень простыми и еще более интересными. При сохранении существующих тенденций, через девять лет, плюс-минус один год, эта вялотекущая война перейдет в войну на истощение с непредсказуемым результатом. А завершится она лет через двадцать, плюс-минус два года. При этом в ходе боевых действий с обеих сторон погибнут около двадцати миллиардов человек. Плюс два, минус три миллиарда.
— Двадцать через двадцать, - задумчиво произнес Вольдемар.
— Что? - не понял сенатор.
— Я говорю, что через двадцать лет погибнет двадцать миллиардов.
— Но это все не точно...
— Ну да. Год туда, год сюда. Двумя миллиардами больше, тремя меньше. Какая разница? Где же мы их всех хоронить будем? Целую планету под кладбище отвести придется.
— А вот об этом ты не волнуйся. Космос он большой, в нем и пятьдесят миллиардов сгинут, и сто. Ты лучше думай, как все это остановить. И учти, времени остается не так много, как кажется. Я, конечно, не психолог, но думаю, что через три-четыре года заряд взаимной ненависти станет слишком велик, и остановить эту бойню будет уже невозможно. Пока обыватель ежедневные сводки с мест боев читает между спортивными новостями и светской хроникой у нас есть шанс, но когда эти сводки вылезут на первый план, вот тогда будет уже поздно.
Теперь задумался Вольдемар.
— То есть у нас еще есть три года.
— Я бы сказал два, - поправил его Нейман. - Но рассчитывать надо на год. В течение ближайшего года все решится.
— Никому не показывали?
Вольдемар Дескин кивнул на экран коммуникатора.
— Упаси господи. Тебе первому. Узнает тот, кому знать не следует, что мы тут замышляем, мне быстро несчастный случай организуют, а ты штрафной ротой уже не отделаешься. На скользкую дорожку вступаете, господин капитан третьего ранга.
