Старший следователь мечтательно закатил глаза.
— Поймали бы настоящего шпиона, вот это было дело. Сразу следующее звание, повышение по службе, премию бы дали, - старший вернулся к реальности и стукнул кулаком по столу. - Копаешься тут в этом дерьме, где ничего кроме мелкой шушеры не водится. Даже грабитель приличный не помню уже, когда попадался.
— А с этим-то, что делать? - младший вернул старшего к теме разговора.
— А вещи ты его проверил?
— Вещи? - удивился младший.
— Ну, что на нем одето?
— Да, обычные вещи. Рубашка, брюки, кроссовки. Еще плащ непромокаемый, овчиной подбитый.
— Так что же ты раньше молчал?
— О чем? - не понял младший.
— О плаще. Это же пастушеский, такие плащи только пастухи носят. Он же только с гор спустился, а у них там такие деревни есть, что не только сети, электричества нет. Какие у него могут быть документы?
— А чего он тогда молчит?
— А черт его знает. Может, испугался. А может понять не может, чего от него хотят, - предположил старший следователь.
— И что с ним дальше делать?
— Оформи ему бродяжничество. За это ему три года барака суд автоматически выпишет, и придираться никто не будет, факт бродяжничества налицо. Если за три года он в какой-нибудь базе всплывет, то дело опять открыть можно будет и он всегда под рукой.
— А если не всплывет?
— То считай, что ему повезло. Если доживет до конца срока, то ему новое удостоверение личности сделают.
— А как без имени подсудимого, дело в суд отправлять? - опять заныл младший.
— А любое впиши, - сообразил старший. - Кому, какая разница? Пиши... Айвен... Айвен Мюллер. У нас на планете, что Мюллер, что вообще без фамилии, один черт.
— Спасибо... - начал благодарить старшего товарища младший следователь.
— Спасибо в стакане не булькает, - прервал его старший.
Транспортер, предназначенный для перевозки двадцати человек, был практический пустым, кроме заключенного Айвена Миллера, в нем было еще двое, да плюс сонный охранник в отсеке, отделенном от остального кузова двойной решеткой. Прикованный к полу специальными ножными кандалами, Айвен трясся на жесткой скамейке, крутящегося по горному серпантину, транспортера. В голове билась только одна мысль "Бежать, бежать, как можно быстрее бежать". До последнего сеанса связи оставалось еще три месяца. Если за это время не удастся добраться до радиомаяка, то можно застрять на этой планете надолго, а то и навсегда.
