– Вы прочитали письмо, знаете, от кого он, знаете, что мне надо безоговорочно повиноваться?
– Знаю, ваша милость.
Павлюк уловил в голосе Силаева нотки неуверенности, сомнения. Пожав плечом, неожиданно сказал:
– Я тоже кое-что знаю. До войны вы сидели в тюрьме за мошенничество. Вышли, когда город заняли немцы.
Силаев не ответил.
– В годы оккупации служили чиновником городской управы. Сейчас живете под чужой фамилией… Как видите, нам с вами лучше ладить.
– Да я что? Разве я против…
– То-то… Мне надо поездить по стране, чтобы без всяких переводчиков и лишних свидетелей узнать о положении сектантов в Советском Союзе. Ничего страшного в этом нет, я не разведчик, не диверсант. Помогая мне, вы почти ничем не рискуете… Вам нужно сохранить некоторые вещи, которые я у вас оставлю, и перепрятать меня на время, пока утихнет шумиха в связи с моим исчезновением и меня перестанут охранять на выездах из города.
– Это так, это нужно, – подтвердил Силаев.
– И потом, когда вернусь, вы дадите мне убежище.
– Трудно, ох трудно, – забормотал Силаев. – Человек не иголка, где ее спрячешь? У меня здесь нельзя – верующие ко мне изо дня в день ходят, как бы не увидели. К кому бы другому повести…
– Нет! – Резко перебил Павлюк. – О моем приезде никто не должен знать.
– Да, я то и говорю… В молитвенный дом нельзя… Не понимаю, хоть в яму вас сажай…
– В какую яму?
Силаев махнул рукой.
– Здесь… один есть. Подвиг принять хочет. Как схимник, так сказать. На участке, где молитвенный дом наш, флигелек стоит. В флигельке подвал. Так он хочет в подвал сесть и три года там просидеть – богу на славу, себе на подвиг.
Павлюк пожал плечом.
– Интересно. А как же власти такую штуку позволяют?
– У властей, ваша милость, без того хлопот теперь достаточно: город немцы разрушили, жить людям негде, воды нет, трамвая нет… И потом, по закону, с ним ничего не сделаешь, порядка он не нарушает. Антирелигиозной пропаганде свобода и религии свобода. Здесь только убеждением можно, – пояснил Силаев.
– Хорошо, – сказал Павлюк. – Сразу придумать трудно. Завтра я с переводчиком посещу ваш молитвенный дом. Незаметно передам вам записку, там сказано, что делать.
– Слушаю, ваша милость…
…Минут через сорок Павлюк оказался в закутке между двумя сараями в большом дворе, пустынном и темном в это время.
Вышел из закоулка мистер Блэквуд.
