– Олег, вы не любите русскую кухню?
– Категорически не приемлю! Она слишком тяжелая как для желудка, так и для мозгов. Совсем иное дело французская. – И, подхватив Лизу под руку, Руднев скорым шагом вывел ее из монастыря. – Вон в том лесочке, – он кивнул на густые заросли, начинающиеся сразу за монастырской оградой, – раскинулся очень недурной в прошлом цэковский санаторий. Там-то мы и потрапезничаем.
Руднев теперь говорил и действовал решительно, не интересуясь больше Лизиным мнением, словно оставил свою неловкость за стенами монастыря.
По неширокой асфальтовой дорожке они вошли в зеленую прохладу леса. Руднев уверенно вел Лизу, держа под руку. Дорожка, петляя, уходила все дальше. Сзади уже скрылись монастырские стены с надвратным храмом. Белую звонницу, дольше всех белевшую за деревьями, теперь скрывала плотная зелень. За зеленой стеной стихли и все посторонние звуки. Кругом был только лес. Механически размеренно, неприятно, на одной ноте свистела какая-то птица.
– Куда же мы идем, Олег? – вздохнула Лиза.
– Еще совсем немного, – коротко бросил Руднев, – и мы отдохнем от всего.
– От чего от всего? – Ей стало не по себе.
– От жизни, – напряженно озираясь по сторонам, усмехнулся он.
Петляя, дорожка пошла под уклон. Впереди стал слышен какой-то монотонный гул. Прислушиваясь к нему, Руднев ускорил шаг, крепко сжимая Лизину руку.
В лесу стало сумрачно, показалось, что уже стемнело. Гул впереди усиливался.
– Послушайте! – Лиза попыталась освободиться. – Давайте вернемся?!
Дорожка сузилась, превратившись в тропинку с растрескавшимся асфальтом, и еще круче побежала вниз. Лиза невольно почти неслась вперед. Ей стало страшно. Боже мой! Что же это такое-то, а?! – вертелось у нее в голове.
Тропинка нырнула в чащу кустов. Перед ними была большая лужа. Лиза с ходу перескочила ее, а Руднев замешкался и отпустил Лизину руку. Заслоняя лицо от веток, Лиза пробежала заросли и вдруг встала. Путь преграждал широкий ручей, звенящий в водоворотах у камней. Его шум она и слышала всю дорогу.
Сзади, как кабан, ломился через кусты Руднев. Лиза отчаянно обернулась и вдруг, столкнувшись с его глазами, замерла. В глазах Руднева, как и в первый раз, в ее кабинете, была нежность, тревога и обожание.
– Лиза, пожалуйста, осторожнее, – подбежал он. – Я виноват. Прошу простить меня. Хотел покороче.
Они перешли деревянный живописный мостик и через минуту уже входили на территорию бывшего цэковского санатория.
