Через минуту ничего не понимающий смертник натягивал на себя штаны и куртку Палача. Одежда заключенного – весьма приличная, очевидно, арестант был из небедных горожан – оказалась Палачу чуть коротка и великовата. Но это было не так уж важно. Когда странные переодевания были закончены, мой подопечный повторил:
– Значит, нажмешь на кнопку и потом сразу бегом за соломой, не забудь только…
– За соломой? А зачем?
– Я же сказал: голову присыпать.
– Присыпать… – эхом повторил ничего не понимающий несчастный.
– Умоешься вон там, там же сбросишь балахон. Потом спустишься по лестнице, – Палач показал в дальний угол двора, – там будет подвал. Длинный, очень длинный. Пройдешь его насквозь, в конце увидишь дверь, она очень тяжелая, толкай сильней. Там – воля.
– Воля?
– Да воля, воля! – Палач начинал сердиться. – Воля, будь она неладна.
– Господи, – крестился осужденный. – Я ничего не понимаю… Господи…
– Экий ты, право, непонятливый на мою голову… Ха-ха! На мою голову!
– Погоди… – В голове у узника наконец стало что-то проясняться. – Ты что же – хочешь меня спасти?
– Дошло наконец, – снова ухмыльнулся Палач.
– Тебе кто-то заплатил за это, да?
– Вот дурень! Что ж ты такой дурень?! Да не платил мне никто!
– А почему мы не можем уйти вместе? – Арестант совсем запутался. – Прямо сейчас?
– Вместе? Да разве ж стража даст нам уйти вместе? Они пропустят только одного меня. Или тебя, думая, что это я. Так что я, пожалуй, останусь здесь, и ты мне поможешь. Я – тебе, а ты – мне. По рукам? – И протянул руку. На открытой ладони блеснули серебром монеты: – Держи!
– Это мне?
– Да, это тебе. За работу. Ровно двенадцать монет. Тебе надолго хватит, если не будешь кутить. А сейчас отведи меня в свою камеру, запри снаружи дверь, брось ключи около спящего стражника, а сам возвращайся в этот двор и жди. Когда сюда придут, сделаешь все, как я тебе сказал. Да возьми себя в руки, а то все испортишь!
И все получилось, как он задумал. Утром солдаты, явившиеся, чтобы сопроводить осужденного на казнь, обнаружили крепко спящего у дверей стражника. Судя по тому, что рядом с ним валялась пустая бутыль, охранник был мертвецки пьян. Разбудить его удалось только к полудню. Но так как ключи оказались при нем, а дверь камеры заключенного заперта, никто не заподозрил неладного. Осужденного, который шел, низко опустив голову, вывели во двор. Там взволнованно расхаживал человек, одетый в балахон Палача. Священник отпустил арестанту грехи, тот сам, без понуканий, подошел к гильотине, что-то сказал человеку в балахоне, встал на колени и сунул голову в отверстие. Начальник тюрьмы подал знак…
