Мне пришлось как следует постараться, чтобы записи юношеских грез, которые толком-то и назвать литературным произведением было нельзя, увидели свет. Конечно, это возможно было сделать только через людей, отвечающих за публикацию. И я обратился к их ангелам-хранителям, уговаривал, доказывал, умолял – и так или иначе добился своего, правда, не без курьезов. Например, увлекшись, совершенно упустил из виду, что мой подопечный забыл приложить к рукописи свои координаты. Впрочем, эта проблема в конце концов легко решилась.
Со следующей книгой дела обстояли уже по-другому. Я отлично понимал, что одной юношеской свежести и непосредственности для успеха явно недостаточно. Нужно было найти какой-то новый, очень выигрышный ход… И его подсказало само время, в которое жил мой Алексей. В его стране началась эпоха больших перемен – в образе жизни, в сознании людей. И я то и дело заставлял его оглядываться вокруг, внимательно присматриваться к событиям, к окружающим, помогал подмечать интересные актуальные детали и черты, а потом тут же записывать их, ловко вплетая, точно яркие бусины, в разноцветное кружево повествования. Результат превзошел все мои ожидания. Книга имела большой успех, и честно сказать, совершенно заслуженный.
Я ликовал – но вот уж теперь-то наконец все пойдет по плану! Мой Писатель сам начнет создавать одно гениальное творение за другим, уже без моей помощи. Но не тут-то было. Семья, маленький сын и неожиданно столь полюбившаяся работа в автомобильном журнале заняли не только все его время, но и все помыслы. Разумеется, меня это очень огорчало, но, сколько я ни нашептывал ему на ухо свои подсказки, сколько ни подстраивал «случайные» встречи, сколько ни посылал тонких намеков, которые понимающие люди называют знаками судьбы, ничего не помогало. Пришлось опять обратиться к проверенному методу – снам, и он вновь подействовал. Мы с моим Писателем взялись за третью книгу. На радостях я с головой погрузился в работу, никак не сдерживая собственной фантазии. Именно я выбрал главным героем произведения не человека, а его бессмертную душу и с увлечением описал все перипетии ее непростого пути, вплоть до перехода в иной мир. Я передал все краски этого перехода, меняющуюся волну ощущений, ужас и блаженство, тьму и свет, тени и полутени. В конце концов, кто лучше нас, ангелов, знает, как происходит этот переход?![2]
Когда утром мой подопечный перечитал исписанные за ночь листки, он не поверил своим глазам. Было видно, что он не просто поражен, но растерян и даже напуган. Взгляд перебегал с одной страницы на другую, а он все повторял: «Не может быть, не может быть…» А потом жене за утренним чаем говорил, что испытывает необыкновенное чувство, словно кто-то водит его пером помимо его воли.
