Всех кто контактировал с этим… Как его, кстати, зовут?
— Карл, — Гейдрих покосился на министра пропаганды и образования. — Карл-Вильгельм Геббельс, семнадцать лет.
Йозеф Пауль Геббельс поперхнулся и покраснел как рак.
— Успокойтесь, партайгеноссе, он утверждает, что вы не родственники.
08 ноября 1938 г., около двух часов дня
— Ни с какого боку не родственник, — покачал головой симпатичный юноша с коротким ежиком светлых волос.
Ойген фон Рок, доверенное лицо Рейнхарда Гейдриха, поморщился и покосился на коллегу из Абвера.
— Не являетесь рейхсминистру ни родственником, ни свойственником, ни сводной родней? — спросил Ансельм Борг, фрегаттенкапитан, откомандированный на это дело от ведомства Канариса.
— Нет, герр офицер, — устало ответил тот. — Геббельсов у нас, как в России Ивановых.
— А у вас откуда такая информация? Про Россию? — мягко поинтересовался фон Рок.
— Да из Интернета же! — парень попытался вскочить, но прикованные к столешнице запястья не позволили ему распрямиться, и он упал обратно на табурет. — От сетевых приятелей! Ну поймите же, Бога ради, я – из будущего. Там всё – ВСЁ!!! — иначе.
— Учитывая то, что вы подошли к ближайшему полицейскому и сдались – не всё, — ответил Борг. — То, что вы потребовали направить вас к ближайшему контрразведчику… Да, это говорит в вашу пользу, герр Геббельс. Но, скажите откровенно, что бы вы сделали на нашем месте? Поверили бы в то, что вы – путешественник во времени?
Карл Геббельс, ни с какого бока не родственник, простой школьник семнадцати лет от роду задумался… И ответил:
— Никак нет. Я бы на вашем месте… — голос мальчишки пресекся, он тяжело сглотнул, но… Но выпрямился, глядя в глаза Боргу, глянул гордо… Независимо… И сдавленным голосом продолжил: — На вашем месте я бы расстрелял и забыл.
И тут же заплакал. Согнулся в реве.
— Вы-ы-ы-ы… Не имеете права… Я немец…
Карл плохо знал историю. Кому сейчас нужна история?! Нужны маркетинг, экономика, математика, химия, физика… А история? Но он хоть как-то слушал преподавателей в школе, и из лекций по эпохе нацизма вынес твердую уверенность – чистокровного немца в 1938-м году просто так расстрелять было нельзя. Блажен, кто верует…
— Никто не собирается вас расстреливать, юноша, — раздался голос от двери. Голос… Профессорский, иначе не назвать. — Вы теперь достояние Рейха. Будь у нас Святой Грааль, вы б сравнялись по ценности с ним.
Представитель Абвера покосился в сторону бесшумно открывшейся двери, а затем на коллегу из СД. Фон Рок пожал плечами.
