Игорь вернулся в дом и лег рядом со спящей Светой. И начал думать о Кире. Той самой Кире из лаборатории Корнелия, которая после того, как Игорь побывал в оптимизаторе, поднесла ему стакан эликсира.
В три ночи Игорь Попов ушел. Выглядело это так, будто он плавно растаял в воздухе...
Марьяж, оставшийся в храме, залечивал рану. Он потому и не пошел на дело, что рана, затягиваясь, отвлекала на себя часть внутренней энергии, что мешало работать в полную силу. А если работать в неполную силу, обязательно наколбасишь.
Он по-прежнему стоял в углу - так лучше уравновешивались инь и янь, поврежденным концом вниз - так лучше распределялась энергия, омывая рану.
Время тянулось медленно. Время для Марьяжа было субстанцией осязаемой, он его ощущал, как упругую, легко проницаемую среду без цвета и запаха. Время было носителем информации, но более слабым, чем вакуум с его голографическими атрибутами, и не таким навязчивым. В вакууме Марьяж, сопровождающий порой Фраста в его звездных круизах, чувствовал себя паскудно. У него было ощущение, что кто-то рядом постоянно и назойливо зудит, поучая, наставляя и вразумляя. Не помогали ни защитная оболочка, которую создавал сам Марьяж, ни энергочехол, в который его засовывал Фраст.
Между прочим, когда стрелял этот поганец Шепталов, защитной оболочки на Марьяже не было. Да и кто ее надевает в родной стихии? Это то же самое, что стоять у станка и точить детали в водолазном костюме.
Но меток, поганец, меток, ничего не скажешь. Просто впредь на физическом плане нужно проявляться на короткое время и действовать быстро, чтобы не успевал среагировать со своим маузером. Если, конечно, жив останется. Хорошо бы коллеги и его заодно с Поповым пришлепнули. В качестве, так сказать, вендетты.
Раны у Марьяжа никогда не ныли и не требовали хирургического вмешательства. Они лишь нуждались во временном покое, чтобы наросла, восстановилась кристаллическая решетка. Приходилось ждать, а значит оставаться наедине с собой, а значит думать либо впитывать информацию, носителем которой, как уже говорилось, было время.
В данный момент Марьяж думал. И думал он о Его Высочестве Фрасте.
Марьяж сам был не из последних загадок природы, но Его Высочество был загадочен особенно. В графе "место рождения" он ставил размашистое: Гелиос. И всё. Ни аспектов, ни эфемерид, ни поправки на прецессию, ни тебе банальных координат. Просто: Гелиос. Поговаривали, однако, что Его Высочество Фраст даже не из местных, а родина его - звездное скопление в созвездии Геркулеса. Поэтому и не приемлет порой законов Солнечной Коллегии, считая их старозаветными и суетными. Оно и понятно, Его Высочество пришел из такого Продвинутого Будущего, до которого человечеству развиваться да развиваться. И что он нашел в этом инфантильном захолустье? Но слава Богу, что нашел. Очень хорошо, что он здесь, и что по своей инициативе в пику беззубым бершонцам организовал сыскную фирму, раскрывающую самые заковыристые дела и пользующуюся особым расположением Монаршества.
