Вот оно. Вот они - карты из будущего и поповские баксы. "Теперь конец двадцатого века?" Раскололись, ребятки. Как последние шестерки раскололись.
Скоробогатов нажал коленом на кнопку. Всё, господа пришельцы, финиш, приплыли. Никуда вам теперь не деться.
- Совершенно верно, я полковник Скоробогатов, - сказал он. - Прошу садиться. Представьте себе, господа, мы тоже ищем Попова.
У длиннолицего вдруг задергалось правое веко, плоскорожий неприятно ощерился и сказал:
- Кнопка, говоришь? Сам виноват. Марьяж, силь ву пле.
Палка у не потрудившегося даже поднять руку длиннолицего гуттаперчиво изогнулась, нацелившись торцом в грудь полковника. Раздался негромкий щелчок, и Скоробогатов почувствовал вдруг, что ему катастрофически не хватает воздуха. Он запустил пальцы под узел галстука, рывком растянул душившую петлю. В предбаннике загремели каблуки, но нет, воздух кончился...
Ворвавшиеся в кабинет шефа фээсбэшники увидели, что опоздали. Скоробогатов сидел в кресле, уронив голову на стол, и из ушей его по щекам сочились струйки крови. Воздух был густо напоен ароматом перегара, напрочь перешибавшим запах дорогого американского одеколона, которым душился шеф.
По всей видимости полковнику стало плохо, и он, не имея сил позвонить, ткнул коленом в форс-мажорную кнопку. Однако не дотянул, не дождался помощи, безносая оказалась быстрее. Других объяснений не возникало, ибо кабинет был девственно пуст и никаких видимых причин форс-мажорной ситуации не было... Хотя кто-то же ударил Филина по голове так, что тот, бедняга, с рассеченной макушкой до сих пор лежал на полу в глубоком нокауте.
======
Еле дождавшись утра, когда начал ходить транспорт, Светлана схватила в охапку Кольку и умчалась в Лыково, куда от города с последней станции метро нужно было добираться сначала электричкой, а потом автобусом.
Здесь у Поповых имелся дом с участком, о котором мало кто знал, но Светлана попросилась на постой к одинокой бабке Евдокии, у которой, когда они проводили отпуск в Лыково, покупала молоко, масло и яйца. Бабка Евдокия, наслышанная о крутости чекистов, приняла их хорошо, покормила клубникой со сливками, напоила чаем с вареньем и категорически отвергла сотню, предложенную ей Светой в качестве аванса.
- Кабы ты ко мне за покупкой пришла, тогда другое дело, - сказала она. - А так ведь ты, почитай, вдова, тьфу, совсем запуталась, дура старая, живого уже похоронила, не вдова - жена репрессированного. Денежки-то самой, чай, пригодятся. Так, будешь иной раз подбрасывать, когда совсем уж подопрёт.
