15 октября я вернулся из Дрездена, сделав пересадку в Дебельне. Там всех пассажиров проверяла полиция. Я пал духом. Мне не нужно было ничего спрашивать — я и так все понял. «Да, — сказали они. — Четыре офицера бежали из этого вашего verdammte[53] зондерлагера!»
В то утро после обычного гвалта выяснилась пропажа четверых британских офицеров. Ими были майор Литтлдейл, лейтенант Стивенс, RN, капитан Рейд и капитан авиации Уордл, военно-воздушные силы Канады.
И снова предупредила нас о том, что что-то случилось, женщина, шедшая через питомник: она нашла обрывки подозрительного сине-белого материала (обычные простыни) под несколькими кустами. Собаки взяли след, но побежали не вперед, а привели нас назад к стене замка, где остановились. Немедленно по всем телефонным линиям властям и персоналу различных военных служб в радиусе пяти миль от Кольдица было передано кодовое слово «мышеловка». К полудню мы расширили сеть поисков до радиуса двадцати миль, передав слово «hasenjagd»[54]. К пяти часам мы поняли, что должны положиться на железнодорожную и уголовную полицию, контролировавшую полосу вдоль железной дороги на юго-запад — обычный маршрут в Швейцарию.
Днями напролет мы обыскивали двор и помещения в поисках выхода. 18-го числа в голландских помещениях в толще стены мы нашли дыру — что-то вроде тайного лаза, проделанного еще в Средних веках. Это был основной тайник голландцев. Мы конфисковали три самодельные немецкие офицерские униформы, формы из штукатурки для литья пуговиц, эмблем и так далее, а также довольно существенное количество инструментов. Этот лаз находился под их умывальнями, и обнаружили мы его только потому, что их система оповещения о приближении полицейского отряда в который раз подвела.
Поскольку собаки, казалось, нашли некий ключ к этому побегу с внешней стороны основания нашей южной стены, мы обыскали наши собственные помещения на нижнем этаже и различные подвалы той стороны нашего двора. Полицейский отряд представил так называемые «доказательства» в поддержку безумной теории, что беглецы пересекли немецкий внутренний двор и выбрались из подвала под нашими южными зданиями, выходящими ко рву. Собаки привели нас к внешней стене близ вентиляционной шахты, выходившей наружу как раз в том месте. Утверждали, что на цветочных клумбах рядом со стеной комендатуры возле рва можно было различить следы. В одном из подвалов нашли фантики от английских ирисок, а снаружи вентиляционной шахты — погнутый прут решетки. В тот момент все это казалось нам крайне туманным. Как кто-то мог незаметно пройти мимо часового, маршировавшего посередине немецкого двора? Как мог заключенный вылезти из окна на стороне заключенных того двора в полном свете прожекторов и остаться незамеченным караулом? Служба безопасности постановила забить досками вентиляционную шахту. Что же касается остального, мы сделали вывод, что, судя по всему, один из наших собственных людей где-то раздобыл конфеты и съел их тайком в подвале. Следы на цветочных клумбах же, скорее всего, мог оставить кто угодно, даже одна из собак.
