Обернулся, а того и след простыл! Как ветром сдуло, как только Кондрашов в кузницу заглянул: догадался, что за осмотром этим последует.
— Ну и черт с ним! Без него обойдемся. Все равно от него нам толку не будет.
Решительно распахнув уцелевшую половинку двери, Кондрашов вошел в кузницу.
А половинка, придравшись к случаю, тотчас же рассталась со своей последней единственной петлей и устремилась Савке навстречу. Быть бы шишке на лбу, кабы не догадливые его руки: подхватили ее на лету и в сторону отставили. Жди очереди!
С двери и начали новые кузнецы благоустройство своего нового рабочего места.
Потом принялись за хлам. Все, что могло пригодиться в работе, сложили штабельками по сортам: мелочь — внутри кузницы, крупное — снаружи.
Отыскался в хламе и кое-какой кузнечный инструмент. Его не хватало наполовину, да и имеющийся требовал капитального ремонта.
Три месяца, изо дня в день, пришлось налаживать оборудование кузницы. Зато теперь все в ней есть, все на месте.
Для каждого мелкого инструмента и принадлежностей кузнечного обихода — свой гвоздь или деревянная затычка в стене; крупные лежат или стоят у стен на полу, всегда на своем месте, под рукой у кузнеца. Горн и мехи работают безотказно, а Савкин личный инструмент — тяжеленный молот — так пришелся ему по руке, что, когда он пляшет по наковальне, формируя нужную деталь из подставленного Кондрашовым расплавленного металла, Савка крякает не столько от натуги, сколько от удовольствия. Приятно, черт побери, подчинить себе этот злой шипящий огненный кусок!
Полным ходом идет кузнечная работа на новом месте. Ну, а в подпольной — дела потише идут, а все же мало-помалу подвигаются.
Масса новая неподатлива очень: недоверчивая, запуганная увольнениями и слежкой. Кондрашов отметил это и тотчас же изменил характер шуток: поубавил в них заноз.
А кружки месяца через два все же они завели. Небольшие по три-пять человек. Сначала временные, при удобном случае, на ходу. А потом и постоянные. И Савка теперь такую же работу освоил, среди своих сверстников. Может, и коряво у него получается в смысле речи, но зато он ребятам свой брат, однокашник. Один у них язык, одни мысли. Так что Савкина пропаганда в самый раз к ним прилипает. Доволен им Кондрашов.
Как на месте 1902 года 1903-й очутился, Савка не заметил. Встречать да провожать года — это дело господское. А для шахтера что один год, что другой — «все едино: что плеть, что дубина». Одинаково спина трещит.
