— Рихметики ихней для счета не хватило! — шутили и смеялись кругом, одновременно похваливая ребят за проявленную энергию: каждый по собственному опыту знал, чего стоит безбилетному дорога.
Савка ободрился и, стараясь не уронить собственного достоинства, сказал:
— Что там тумаки считать? Нам на шею их не навешали. Что было, то сплыло!
— Правильно! — сказал, сверкнув белками на черном лице, шахтер, сидевший на скамье в ожидании своей очереди. И стукнул при этом кулаком по скамье. По этой привычке ребята узнали Андреева соседа — Семена Сажина. — Правильно! Мы по мелочам считать не будем: когда-нибудь все зараз подочтем! И с кого надо — спросим!
Перекидываясь словами с ребятами, земляки умывались: кто в большом железном тазу возле двери, кто на крыльце. Несмотря на мыло и теплую воду, заготовленную заботливой стряпухой, добела отмыться никому не удалось: помимо угольной пыли, на лицах лежал и слой сажи от шахтерских коптилок. Но аппетита от этого ни у кого не убавилось: наелись все до отвала. А уж как ребячьи животы вторую такую нагрузку выдержали, они и сами удивлялись.
К концу обеда ребята признали всех, кто за последние пять-шесть лет приезжал в деревню на побывку: больше по повадкам и улыбкам, чем по лицам.
Смущало только отсутствие «кустюмов».
Наконец Андрей, не выдержав, спросил сидевшего рядом шахтера:
— Дяденька! А где ваши часы?
Минута изумления и молчания — потом оглушительный хохот.
Отсмеявшись и откашлявшись, тот ответил:
— А я их в шахте на гвоздочек повесил — в своей квартире!
Снова хохот, а потом невеселый и серьезный ответ:
— Ты думаешь, парень, что мы и на шахте такими ходим, как домой приезжали? Вот полезешь в шахты — увидишь, в чем там люди ходят; да и ходят ли вообще.
Сегодня за столом сидели долго: каждому хотелось узнать о своем, о родных, соседях, друзьях. Савка еле успевал отвечать. Андрей же, язык которого был еще неповоротливее, ограничивался кивками, подтверждающими слова Савки.
Стряпуха Анна Петровна убирала со стола освобождавшуюся посуду, а затем неожиданно подала чай.
— Чтой-то, Аннушка, ай праздник какой на сегодня сыскала? — спросил ее один из земляков.
— Для разговору это я, Иван Степаныч. Чтоб разговаривать охотней было.
Спать легли позже обычного. И, верно, многие в ту ночь были дома, видели ясное небо, солнце, поле и дышали чистым, свежим, душистым воздухом, потому что многие часто и глубоко вздыхали и улыбались во сне…
О шахтерском сне тех лет стоит поговорить особо.
