Сильно распухшую ногу перебинтовали лоскутами из рубашек, которые достали из своих вещмешков Эрминио Кано и Мариано Чико. Между лоскутами Отеро закрепил несколько жестких веточек, чтобы раненому было легче передвигаться вместе с группой. Пришлось разрезать сапог: так распухла нога.
— Теперь будет легче! — заметил Анхель Альберкас, глядя себе под ноги.
— Ты говоришь это, чтобы успокоить меня. Я знаю, все для меня кончено, — ответил раненый.
— Не паникуй! Доберешься с нами до Москвы. Одного мы тебя не бросим. Поместим в госпиталь — и вылечишься. Мы ведь братья!
— Все это не так легко… В случае чего, отомстите за меня фашистам!
Браво отделился от группы и ушел на разведку. Подойдя к реке, залюбовался заходом солнца. Со стороны дороги доносился гул фашистской военной техники. На небе ни облачка. На противоположном берегу реки рос высокий старый дуб, часть его кроны обрезало взрывом снаряда.
— Никого поблизости нет, — доложил Браво, вернувшись.
— Сейчас никого, а через минуту может появиться враг. Надо все время быть начеку, — ответил Отеро.
— По-моему, нам удастся обойти немцев.
— Как сказать… С теми средствами, которыми располагает группа, фашистов трудно обогнать, — возразил кто-то.
— Средства мы найдем, — вмешался Отеро. — Сейчас перейдем реку и там примем решение. Поставим несколько мин, а если удастся, взорвем мост.
Свежий ветер зашумел над лесом. Когда зашло солнце, группа вновь отправилась в путь. Из толстых палок сделали подобие носилок для раненого. Прошло два дня и две ночи, как они покинули город, а казалось, что это было очень давно. Перешли реку вброд в том месте, где на берегу рос старый дуб. На одной из полян, возле небольшого стога сена, опустили раненого.
— Мне не выжить, — произнес капитан.
— Все бывает не так, как думаешь, а наоборот, — успокоил его Хуан.
Ночь для капитана была тяжелой. Утром все тело его стало пепельного цвета. Закинув голову, он смотрел в начинающее светлеть небо, потом тыльной стороной ладони провел по выросшей бороде и смахнул непрошеную слезу. Нога у него распухла еще сильнее и вокруг раны покрылась фиолетовыми пятнами.
К раненому подошел Фьерро и ласково проговорил:
— Дружок, поднаберись немного сил… Мы тебя сейчас посадим и опять понесем…
— Давайте! Давайте! Нога уже почти не болит!
В это время появился Бельда. В руках у него был щербатый кувшин, полный молока. Его дала ему старушка из крайней хаты находившейся поблизости деревни.
— А что, если я останусь в этой деревне? — спросил Фролов.
