Кол отодвинул хлопья в сторону.
— Что-то у меня от этого чтения даже аппетит пропал. Надеюсь, Конни это на глаза не попадется. Она будет в ярости уже от одного того, что этот тип упомянул о ней. К тому же она сейчас очень расстроена.
— И я это заметила. Что с ней творится, как ты думаешь? — тихо спросила бабушка.
— Она… — начал говорить Кол, но потом резко осекся.
В его голове крутилась мысль: «Это не может так продолжаться. Конни действительно нужно кому-нибудь рассказать о том, что ее тревожит».
— Так она не говорила, что именно ее тревожит? — переспросила миссис Клэмворси.
Колу хотелось рассказать все за Конни, но он знал, что это решение должно исходить не от него.
— В общем, нет, — отрезал он.
— Я бы не удивилась, если бы это было из-за свадьбы. Я сама немного беспокоюсь, сказать по правде. Мой сын — прекрасный человек, но даже я признаю, что ужиться с ним не так уж просто.
Кол взглянул на часы и понял, что опоздает на автобус, если не поторопится.
— Надо бежать! — сказал он, выскакивая из-за стола.
— Кажется, ты не расчесывался уже целую неделю, мой мальчик! — крикнула ему вслед бабушка.
— Нет смысла — после школы я отправляюсь летать! — впрыгивая в кроссовки, ответил он.
— Ты в точности как твой отец! — раздраженно заметила бабушка.
— Надеюсь, что нет! — выкрикнул Кол. И, помахав на прощание, выбежал на дорогу.
Во время ланча Кол подкараулил Конни в углу возле автомата с напитками. Ждать больше было нельзя.
— Послушай, Конни, мы должны кому-нибудь рассказать.
Она копалась в кошельке, притворяясь, что не слышит.
— У тебя есть десять пенсов, Кол?
Он порылся в кармане и протянул ей монету.
— Ты знаешь, о чем я говорю.
На дно автомата со стуком упал картонный пакетик с соком. Конни опустилась на колени, чтобы достать его.
— Пустяки.
— Не говори ерунды: мы оба знаем, что той ночью случилось что-то действительно плохое. Нельзя вести себя так, будто это не имеет значения.
Конни вставила соломинку в пакетик с соком.
— Бабушка о тебе спрашивала… И я уверен, что доктор Брок что-то подозревает. — Кола начинала раздражать такая безответственность. Неужели она не понимает, как все серьезно? Она ведет себя так, будто проблема может сама рассосаться, если она сделает вид, будто ее нет. — Если ты не скажешь, это сделаю я!
— Ты не станешь! — Конни уставилась на него. Как ему вообще в голову пришло так с ней поступить? Тогда все узнают — и возненавидят ее!
— Подумай, каково мне, я знаю, что ты переживаешь, но, если скрывать правду, будет только хуже! Если что-нибудь опять случится, это будет моя вина.
