ТАМАРА. Я знаю.
АНТОНИНА. Три рубля… За три рубля… можно было… килограмм мяса купить.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Никогда никому не рассказывал. Как с полки упал.
АНТОНИНА. А я так наоборот, очень даже часто прыгала, прямо с поезда на ходу.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Кто?
АНТОНИНА. Я.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы?.. Вы, Тоня, на ходу прыгали?
АНТОНИНА. Сколько раз. И не счесть сколько. Жили мы за Уралом… Если до Первомайска, то еще тридцать километров по железной дороге. Да еще в лес от дороги четыре километра, до Крюков… Деревня Крюки называлась… А поезд там поворачивает… как раз… и немного потише идет, помедленнее… на повороте-то… Вот и спрыгиваешь.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Зачем?
АНТОНИНА. Я же говорю, деревня. Крюки. Когда машинист хороший, он и совсем остановится, знает, что здесь соскакивают… что надо кому-то… Или тихо идет… Тихонечко-тихонечко… безопасно чтобы… А другой шпарит себе как ни в чем не бывало, дескать, его не касается… прыгай как знаешь. И прыгали. А что делать? Я… О!.. У-у, сколько напрыгалась с поездов-то… С мешками, корзинами, сумками… Посмотришь вперед, и — раз вещи… а потом сама… вниз, по насыпи… Ногу вот так однажды вывихнула, а что делать, все прыгали…
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Никогда прыгать с поезда не доводилось.
АНТОНИНА. У нас все прыгали… Дед захрапел. Слышите?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Только этого не хватало.
ТАМАРА. Надо на ухо посвистеть. (Свистит.)
АНТОНИНА. Не храпи, дедуся. Хватит храпеть!
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вот так.
ТАМАРА. Я себе нарочно пальцы ломала. В первом классе училась.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Себе? Это что значит — себе? Вы меня, Тамарочка, напугать хотите.
ТАМАРА. Пальцы себе ломала… вернее, только пыталась. А вот руку по-настоящему… до трещины. Я музыкой заниматься не хотела. В музыкальной школе училась. Возьму… на лестнице… сквозь перила руку просуну и положу на ступеньку, а сама внизу стою, жду, когда наступит кто-нибудь. Ждешь-ждешь…
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы меня точно пугаете.
ТАМАРА. Дождешься… Наступит кто-нибудь. А тебе освобождение. От музыки. Я на пианино играла. Девчонки мне пошли руку ломать. В туалет. Я его как сейчас, туалет, помню, полотенце грязное такое, намочили его, отжали, и перемотали вот тут, выше запястья… а рука-то у меня тонюсенькая была… в первом классе… ну и палкой со всего размаха… по полотенцу… хрясть! — Ой, мама!.. Ничего, трещина…
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Боже милостивый…
АНТОНИНА. За что же ты так музыку не любила?
ТАМАРА. Я и резала их, пальцы… С подружкой вместе… Засунем в сугроб, пальчики наши, и ждем, когда замерзнут, чтобы не больно было… Ну и ножом…
