С тех пор его состояние ни на йоту не улучшилось. Скорее наоборот. Пришлось напомнить себе, что ему всего лишь семьдесят, хотя на вид он ровесник Колдера или даже постарше.
Мег остановила кресло на солнышке.
Я стояла в тени.
— Это Ванесса, Майкл, — объявила Мег. — Пришла поздороваться.
— Привет, — сказала я, не двигаясь с места.
Мег протянула руку, поднесла палец к подбородку Майкла. Подняла ему голову.
— Привет, — повторила я.
— Привет, — отозвалась Мег, единственный его голос. — Подойди, — сказала она, уже за себя, и ободряюще кивнула.
Как я сумела? Поцеловать его и не заплакать?
Лицо, которое я увидела, выйдя на свет и присев перед Майклом на корточки, было бледной маской паралитика. Немые губы плотно сжаты. Глаза смотрят из темных ям, и в них плещется панический ужас неспособности высказаться.
Я закрыла глаза и поцеловала его в щеку.
Уже собираясь встать, я вдруг заметила, что пальцы Майкла скребут по пледу — изувеченные птицы, — ищут мою руку.
— …ет, — сказал он, — …а.
Привет, Ванесса.
29. Мы с Мег сидели на их маленькой, затянутой сеткой террасе. Майкл был в гостиной, слушал радио.
— Ладно, — сказала я. — Что же будет дальше?
Мег смотрела вдаль — в сторону океана, в сторону айсберга.
— Смерть, — сказала она. — Надеюсь, тут. Мне хочется, чтобы он умер тут.
Я постаралась принять это как можно спокойнее, но потом, увы, сказала:
— Уэллсы об этом знают?
— Здесь и раньше умирали. И ничего, они справлялись.
— Эти Уэллсы очень молоды, — напомнила я. — Они не такие, как их родители. И гостиницу держат всего пять лет.
— Пять лет Майкловой болезни. Они же не слепые. Знают, что он умрет.
— Хорошо, но справедливо ли это по отношению к нему?
Мег не ответила, только спросила:
— Где бы ты предпочла умереть, Ванесса?
Я кивнула.
— Да. Ты права.
Она действительно была права. Лучшего места, чтобы умереть, не найти.
Потом Мег рассмеялась.
— Мне едва удалось провезти его сюда.
Я спросила почему — думая, что на границе возникли какие-то проблемы. Риши живут в Монреале и в Штаты всегда въезжают через Шамплейн, а тамошние пограничники зловредностью не отличаются.
— Нет, — ответила она. — Они давно к нам привыкли. Дело не в них. Всё случилось здесь, на Холме Саттера.
— Да? А что случилось-то? Машина сломалась?
— Нет-нет. Ничего подобного. — Она закурила "Дюморье», аккуратно извлекла сигарету из красной иностранной пачки и курила, как всегда, с удовольствием.
— Что же тогда?
— Ты не знаешь?
Я покачала головой. Во мне закипало раздражение. Не люблю я детских игр в угадайку.
