Жонглер понимающе глянул на него:
— Ты их тоже слышишь?
— Киш отсюда! Пошли! — шипел Ртутти. — Так и зудят в ухо, как комарье!
— Это опять те буковки окаянные, да? Я тоже их слышу. Все до последнего слова! — тревожно сказал Трувер.
— Конечно, они. Ясно, это они нас сюда и заманили! И не отстают! Так и зудят в уши!
— Скоро вы там? — гаркнул рыцарь. — А то я!..
— Сейчас!.. Что ж, видимо, судьба! — махнул рукой Трувер, рванул струны и, неожиданно даже для самого себя, отчаянно смело запел чудную балладу — издевку над трехголовым Драконом.
Все слушатели замерли от удивления и в испуге ждали, что сделает рыцарь, — ведь Дракон считался высоким, священным покровителем города Драконвиля! Конечно, он пожирал некоторых его граждан, но ведь все-таки не всех! И это считалось большой милостью с его стороны. И потому сказать о нем хоть одно непочтительное слово считалось ужасным преступлением.
Рыцарь выпучил глаза и начал багроветь, глядя прямо в рот Труверу, а тот стал бледнеть от страха, но пел отчаянно-звонко. Чем дальше, тем больше багровел рыцарь, впиваясь взглядом в лицо Трувера, а тот все больше белел в ожидании конца и пел все звонче.
Пропев последнее слово, он пошатнулся и чуть не упал — вся смелость улетела от него в то мгновение, как кончилась песня.
— Хвост? Зачесался?.. У старого вонючего дракона? А?.. Вы слыхали?.. А… Ах! Ха-ха! — взревел рыцарь, задыхаясь от хохота, застонал и в восторге так треснул кулаком по столу, что расколол пополам его дубовую доску. — Мой друг! — рявкнул он и так ткнул пальцем в грудь Труверу, что едва не опрокинул его на спину. — Все слышали? Это мой друг! Хозяин! Кормить их самым лучшим, пока пояса у них не лопнут! Поить, пока из ушей не польется!.,
Аххха-ха-ха! Вот это баллада так баллада. Лучше в жизни не слыхал! О-ххо-хо!.. Так и вижу, как все три башки кидаются чесать единственный хвост и трескаются друг об друга дурацкими лбами! Хха!
По углам таверны на бочках сидело немало разных музыкантов и менестрелей. По приказу рыцаря их загнали сюда, и они в тоске ждали своей очереди пропеть и быть выброшенными на мостовую, а то и чего-нибудь похуже. Теперь, когда рыцарь, продолжая хохотать, стал всех угощать, они ужасно обрадовались — свирепому испытанию пришел конец — и все принялись весело закусывать и постукивать кружками по бочкам, чтоб хозяин наливал еще…
— Здорово, малыш! Садись-ка со мной, клопик! Не будь я знаменитый Шарль, если дам тебя кому-нибудь в обиду, коротышка! — Кто-то покровительственно хлопал Ртутти по плечу. Он обернулся и, к удивлению, увидел такого же карлика, как он сам, разве только на полпальца повыше ростом.
