Колдунья что-то сказала. Слова ласкали слух, хотя смысл их оставался не ясен.
Стражи указали моряку место на передней палубе.
Следующим потерпевшим кораблекрушение, которого подвели к эльфийке, был узкобедрый мужчина. Он вел себя не так подобострастно, как гребец: не провоцировал детей альвов ни единым жестом, но и не отводил взгляд, словно побитая собака. Люк подумал, что когда-то видел его в офицерском набрюшнике, но полностью в этом уверен не был. Сейчас на мужчине были только простая льняная рубаха и потрепанные брюки из добротного сукна.
Эльфийка мельком взглянула на его руки. Кивком головы велела своим воинам отвести его к мачте.
— Тебе легко убивать? — Колдунья говорила на языке людей почти без акцента.
Она смотрела на Люка снизу вверх. Сначала он смутился и не нашелся что ответить. Королева смотрела на него так, как смотрят дети на какого-то необычного воина, которого обнаружили под рассыпающимся стволом дерева.
— Тебя я убил бы не задумываясь.
— Придержи язык, — зашипел человеколис. — Ты…
Скупым жестом эльфийка приказала существу замолчать.
— Я знаю, ты все еще надеешься, что сможешь убить меня, Люк. Но это не то, о чем я спрашивала.
То, что эльфийка знала его имя, Люк объяснил тем, что она колдунья. И промолчал. Из упрямства… а еще потому, что не знал толком, что ответить.
— Твое молчание достаточно красноречиво.
Хотя она была такой маленькой, хрупкой и на первый взгляд вроде безобидной, в ее карих глазах, подобных глазам лани, было что-то такое, отчего у Люка по спине побежали мурашки. То были глаза, повидавшие страшные вещи. То был холодный и мудрый взгляд.
— Сейчас я убиваю не задумываясь, будь то мечом или приказом. Я — щит Альвенмарка и его меч. Тому, кто причиняет зло моим, не стоит ждать от меня пощады. Я узнаю вас по рукам. Тот, кто служит на корабле, у того годы, проведенные на борту, оставляют мозоли на обеих руках, потому что приходится работать обеими руками, чтобы заработать свой хлеб честным трудом. У того же, кто посвятил себя мечу, подобно тебе, Люк, мозоли только на одной руке. Твой орден называет себя Новым Рыцарством, однако о рыцарских добродетелях в войне против Альвенмарка вы уже давно позабыли. — Ее глаза сузились, она смотрела на него в упор. — Никто на расстоянии двух сотен шагов вокруг тех двух кораблей, которые прокрались в мою гавань под покровом ночи, не выжил. Вам было все равно, кто умирает — женщины или дети. Никто, кто был той ночью в гостях на моем корабле, не остался в живых. Только меня убить вы не смогли. Я Эмерелль, повелительница Альвенмарка, и обо мне говорят, что у меня холодное сердце. Ты хорошо плаваешь, Люк?
