— Двое, — тусклым голосом ответил Борис. — Хотя теперь уже один.
«Всего-навсего один трес-балл», — проползла вялая мысль.
И минус три шприц-ампулы.
Неоправданный перерасход боеприпасов его почему-то не особенно и расстроил.
— Ты че гонишь, Берест? — В голосе Уха послышались беспокойство и угроза. — Какой на хрен один?!
— Я не гоню, — устало отозвался Борис. — Говорю, как есть. Во всей пятиэтажке только один дикий. Остался один…
Он присел возле парализованного мужика. Бородача еще била мелкая дрожь. Изо рта текла струйка пенистой слюны. Из зажмуренных глаз — слезы.
Пришлось приложить немалые усилия, чтобы извлечь оружие из сведенных судорогой пальцев.
Старый-престарый покоцанный калаш. Треснувший, стянутый скобой и обмотанный изолентой приклад. Два магазина — тоже на изоленте.
Борис отсоединил рожки. Не торопясь, один за другим выщелкнул на голый бетонный пол патроны. Просто так, чтобы хоть чем-то себя занять.
В первом магазине оставалось три патрона. Во втором их было всего два.
Борис перевел взгляд на дикого. Для себя, видать, берег, второй магазин, для себя и для дочки. Только воспользоваться им не успел.
Впрочем, девчонке-то уже все равно.
Борис покосился на приоткрытую дверь. В двери торчала игла от шприц-ампулы. За дверью было видно окно, из которого выпрыгнула дикая. Может, в самом деле такой выход для нее — наилучший.
А как бы он сам поступил на ее месте?
А на месте ее отца?
Борис вздохнул. Этого лучше не знать. Никогда лучше не узнавать такого.
— Да, не повезло тебе, папаша, — без издевки, с искренним сочувствием обратился к дикому Борис. — По всем статьям не повезло.
Дикий не ответил. Не в человеческих силах разговаривать, находясь под действием хэдхантерского парализатора.
Интересно, а понимает ли вообще борода, что происходит? Знает ли, что потерял дочь? Способен ли осмыслить, что утратил свободу? Или лошадиная доза обездвиживающего препарата парализует не только тело, но и мозг? Или болезненная инъекция вместе с мышцами скручивает в тугой узел и разум тоже?
Почему из зажмуренных глаз дикого текут слезы? Откуда они? Что это за слезы? Слезы боли? Слезы бессильной ярости? Слезы отчаяния?
Чем больше всматривался Борис в слезящиеся глаза сильного, здорового, но совершенно беспомощного мужика, тем сквернее себя чувствовал. Чем глубже пытался проникнуть в мысли треса, тем меньше ему нравилась работа хэдхантера.
И тем отчетливее он понимал одну простую вещь. Выполнять он эту проклятую работу будет старательно. Еще старательнее, чем прежде. Из кожи вон лезть будет! Землю рыть будет! Лишь бы всеми правдами и неправдами заработать побольше баллов — и в этом рейде, и в последующих. Лишь бы быть в группе на хорошем счету, лишь бы нужным быть и полезным.
