Вечером мы неизменно возвращались к яме. Ужинали, грызли печенье, пили воду, любовались на звезды. Иногда вылезали на поверхность и смотрели на мягкий свет, струящийся из окон, затем снова спускались в туннель. Припасы кончались, лопаты затупились, тела устали.
Мы знали, что пора выбираться наружу, но не решались сказать об этом вслух. Просто сидели, задумчиво чертя узоры на земляном полу, взвешивая за и против. Любой мог уйти, когда ему заблагорассудится.
Однажды утром опустел спальный мешок Хантера. Спустя три дня Эми поцеловала меня в щеку и выбралась из своего спальника. И я остался наедине со всей землей, лежащей под поверхностью. Сказать по правде, мне было одиноко.
И я начал засыпать туннели. Оказалось, что это гораздо труднее, чем рыть. У меня осталась только одна погнутая и зазубренная лопата. Наконец я плюнул, дополз до самой большой комнаты и стал ждать, сам не знаю чего. Я зажег последнюю свечу и начал выстукивать по стенке туннеля: точка-точка-точка-тире-тире-тире-точка-точка-точка. SOS.
Спустя несколько ночей я почувствовал, как мне на плечо опустилась рука, и еще глубже зарылся в спальник, страшась ужасов, обитавших в туннелях.
— Не пугайся, сынок, — раздался знакомый голос, — это мы с мамой.
Я высунул голову и в ярком свете фонарика увидел склонившуюся надо мной голову отца. Мать стояла рядом, держа в руке свечу.
— Твои друзья звонили, — сказал отец. — Спрашивали, выбрался ли ты наверх. Мне показалось, им стыдно, и они готовы вернуться за тобой.
Я покачал головой и сказал, что не знаю, готов ли выйти на поверхность. Я не представлял себе жизнь наверху, а если и представлял, она казалась мне куда менее нормальной, чем жизнь в туннеле.
— Наверху уже зима, — сказал отец. — Становится холоднее, день убывает.
— Пора вылезать, сынок, — добавила мать.
Они сказали, что не возражают, если я поживу с ними какое-то время, пока не подыщу квартиру. Отец договорился с приятелем — владельцем фирмы, производящей ландшафтные работы, — и тот готов взять меня к себе. Кроме того, они уже нашли мне хорошего психиатра. Их слова звучали так убедительно, что я взял лопату, наполнил пластиковый мешок землей, и мы гуськом поднялись на поверхность.
Я больше никогда не виделся с Хантером и Эми. До меня долетали слухи, что Хантер получил грант Североамериканского общества и занимается изучением пещеры Кастельгард в канадской провинции Альберта, а Эми защитила диссертацию по геологии и опубликовала несколько работ, изучающих связь между бурением шахт и половой принадлежностью бурильщиков.
