Несмотря на мягкость характера и неумение кем-либо руководить, Торн, благодаря протекции отца оказавшись в 1939 г, в армии, сделал здесь карьеру – через три года он стал уже майором. Но, видимо, война взяла свое, и при последней встрече с Конрадом в штабе корпуса Георг заявил ему, что ещё месяц в этом аду, в окружении тупых и безмозглых убийц, и он сойдет с ума.
Дав Торну наилучшие характеристики, Конрад тем не менее богом заклинал Степана Лукича не привлекать майора к их работе.
– Георг – натура увлекающаяся, – пояснил он. – Вспыхнет на какое-то время, а в этом пламени можем сгореть и мы с вами. Но в отношении его обязательно нужно придумать что-нибудь другое – ведь нельзя же оставлять человека гибнуть на распутье…
Самостоятельно решать такой серьезный вопрос Самойленко был не вправе. Пообещав Конраду подумать, он вновь был вынужден обратиться к помощи партизан, и за линию фронта, к своим, снова был послан тот же связной, который примерно месяц назад выполнял аналогичное задание Самойленко.
Шли дни, приближалось уже 12 февраля, а от Дубровина не было ни звука. Видимо, в особом отделе по своим каналам наводили справки об артиллерийском майоре. На терпеливые вопросы Гюнтера Степан Лукич отвечал уклончиво, говорил, что, не видя человека, не узнав, чем тот дышит, он не может принять какое-то решение. И лишь в канун приезда Георга Торна Самойленко получил наконец ответ. В сумерках на улице его догнал парень и, шепнув пароль, незаметно сунул в карман туго скатанный сверток бумаги.
Задержка с ответом, который доставил младший лейтенант госбезопасности Федор Голубков, полностью компенсировалась обстоятельными рекомендациями и четко выработанной линией поведения по отношению к наследнику оружейных заводов. Дубровин сообщал, что данные, полученные от Конрада, полностью подтвердились. В своем полку Торн слывет либералом, и некоторые его высказывания – не будь у майора столь влиятельной родни, – без сомнения, стоили бы ему знакомства с гестапо. Степан Лукич, естественно, не знал, что советская контрразведка не только наводила справки о Торне-младшем, но и с помощью войсковой дивизионной разведки снаряжала разведгруппу за линию фронта, которая в течение двух суток караулила «языка» в расположении полка Георга Торна. В результате был захвачен фельдфебель, который на допросах в особом отделе дивизии дал подробную характеристику командиру 2-го дивизиона.
Суммируя все собранные сведения, Дубровин разделял опасения Гюнтера и приемлемой формой воздействия на Торна считал попытку склонить его к переходу линии фронта и добровольной сдаче в плен командованию Красной Армии. Но спешить с этим тоже не следует, потому что, по имеющимся у Дубровина данным, Георг собирается в отпуск в Германию, а его знакомство там с новым оружием и степенью его готовности представляло бы для нашего командования большой интерес.
