Сцепившись, они перекатились по земле и поменялись местами. Теперь дикарь оказался сверху. Разбитая физиономия, нависшая над головой Бориса, скалилась, рычала и хрипела, словно звериная морда. Густая кровавая юшка капала прямо на лицо.
У дикого словно открылось второе дыхание. Борис же чувствовал, как вместе с кровью, вытекающей из ран, его покидают последние силы. Сказывалась усталость после долгого пути и истощение организма.
Чтобы отвести от себя нож, пришлось вцепиться в одну чужую руку, сжимавшую оружие, своими двумя. И теперь уже не он бил дикаря. Теперь дикарь лупил его. Противник наносил свободной левой рукой удар за ударом. Борис извивался и как мог прикрывал голову предплечьями.
Но долго ли он так продержится? Вряд ли.
В глазах мутнело. Во всем теле нарастала слабость. Даже обе руки уже не могли удерживать вражеский клинок на безопасном расстоянии. Ослабевшие руки Дрожали и сгибались. Нож приближался к горлу. Все ближе, ближе…
Борис прекрасно видел это и отчетливо осознавал происходящее. Только поделать ничего не мог. Он — нет, но…
Спасение от неминуемой смерти пришло неожиданно.
Тупой смачный звук. Сильный толчок в спину дикого… Нет, не толчок — удар.
Противник, взвыв, шатнулся в сторону. Нож в его руке, удерживаемой руками Бориса, дернулся вправо. По рукоять вошел в землю. Сантиметрах в десяти от лица Бориса.
Еще один чавкающий звук. С таким металл выходит из пронзенной плоти.
И еще — удар. На этот раз из груди дикого показалось заточенное острие.
Его же копья!
Дикарь свалился с Бориса. Над ним стояла чернявая. С заточкой в руках. Сама, едва держась на ногах от слабости, она все же сумела нанести смертельный удар.
Ее хватило даже, чтобы помочь Борису перевязать раны.
Потом они медленно приходили в себя. Борис прислушался к своим ощущениям. Нехорошие это были ощущения. Полный триндец и упадок сил! Неподъемной гирей давил на плечи гладиаторский ошейник. Тело оцепенело. И что еще хуже: куда-то делась прежняя живость сознания. Мысли словно застыли в киселе из мозга.
Они просто молча сидели, обессиленные и измотанные. Тяжело и хрипло дышали. Тупо смотрели на диких. Один, пронзенный заточкой, уже не дергался. Второй, посиневший, с проломленной гортанью, тоже затихал. Не было ни сил, ни желания его добивать. И победа не радовала. Проку-то от такой победы!
Как теперь быть? Что делать дальше? Борис мучительно соображал. И не мог найти ответа. Уйти далеко они не в состоянии. Раны, слабость… «Два калеки», — невесело усмехнулся он про себя.
