— Это лионидское украшение, — пояснил он, — как кольца в ушах.
— Но из чего оно? — спросила Катса. — Это краска?
— Что-то вроде пигмента.
— И не смывается?
— Годами.
Покопавшись в одной из сумок, По вытащил сухую рубашку. Пока он надевал ее через голову, Катса представляла себе огромное поле чистого белого снега, а потом с облегчением вздохнула и протянула ему гусиную ножку.
— Лионидцы обожают украшения, — сказал он.
— А женщины носят такие рисунки?
— Нет, только мужчины.
— А простолюдины?
— Все.
— Но их ведь никто никогда не видит, — сказала Катса. — Лионидская мужская одежда не открывает руки до плеч, так ведь?
— Нет, — согласился По. — Не открывает. Это украшение мало кто видит.
В его мерцающих от пламени глазах мелькнула улыбка.
— Что? Чего ты ухмыляешься?
— Предполагается, что это украшение — для моей жены.
Катса чуть не уронила нож в огонь.
— У тебя есть жена?
— Великие моря, нет! Ты что, Катса? Не думаешь, что я бы о ней упомянул?
Он рассмеялся, и она фыркнула.
— Никогда не знаешь, о чем ты решишь упомянуть, а о чем нет, По.
— Они предназначены для глаз моей предполагаемой жены.
— И кто ею будет?
Он пожал плечами.
— Я никогда не думал о том, чтобы жениться.
Катса перешла на его сторону костра, отрезала себе другую гусиную ножку, вернулась обратно и снова села.
— Тебя не заботят твой замок и владения? Наследники?
По снова пожал плечами.
— Не настолько, чтобы я решил соединить жизнь с человеком, с которым не хочу соединяться. Мне вполне нравится жить самому по себе.
Катса была удивлена.
— Я представляла тебя более… светским человеком, особенно в собственной стране.
— Когда я в Лиониде, я прилагаю большие усилия, чтобы вписать себя в нормальное общество, когда нужно. Но это притворство, Катса, это все притворство. Скрывать мой Дар очень тяжело, особенно от семьи. Когда я приезжаю в город отца, какая-то часть меня просто ждет, когда же можно будет снова отправиться путешествовать. Или хотя бы вернуться в мой собственный замок, где я останусь наедине с собой.
Это чувство она прекрасно понимала.
— Наверное, если ты женишься, то только на такой женщине, которой можно будет доверить правду о твоем Даре.
Он резко усмехнулся.
— Да уж. Женщине, которую я выберу в жены, придется отвечать кое-каким не самым реальным требованиям. — Он бросил кости в огонь, отрезал себе еще один кусок мяса и подул на него, чтобы остудить. — А ты, Катса? Своим отъездом ты ведь разбила сердце Гиддону, а?
Одно его имя наполнило ее раздражением.
