— Есть, сэр, — рявкнул Фельдшер, повернулся и направился к остальным.
— Где мутант? — почти ласково спросил наемник. — Ты ведь хочешь рассказать мне, где сейчас находится мутант? Правда ведь, сталкер?
Лешка и в самом деле очень хотел. Почему-то он только сейчас понял, каким был дураком, что сразу не доверился этому волевому и опытному человеку, который прекрасно знает, как разрешить любую Лешкину проблему, да что там мелкие проблемы рядового сталкера! Этот человек мог разрешить любую проблему в Зоне, этот человек был суров, добр, ужасен и прекрасен одновременно. Этот человек, без всякого сомнения, был Богом. И Лешка принялся рассказывать. Он говорил и говорил, стараясь быть полезным Богу, потому что не быть полезным — означало умереть, а умереть без соизволения Бога — означало разгневать его. Он рассказывал о себе и Катерине, о Ведьмаке, Бей-Болте, Докторе и его ученом псевдопсе, о Ваське-Мобиле и Берете. Рассказывал о внезапно прорезавшемся у него умении слышать и прозванивать Зону, рассказывал, отчаянно размахивая руками, потому что человеческих слов не хватало, но Бог не понял его и хлестко ударил по лицу, после чего громогласно вопросил:
— Где мутант, я тебя спрашиваю, гнида чернобыльская?
И Лешка заплакал от счастья, потому что Бог соизволил коснуться его, и заплакал от огорчения, потому что не мог сказать Богу, где мутант. Ведь он действительно не знал, хотя уже догадался, о каком мутанте спрашивал его Бог. Лешка снова принялся рассказывать, но Бог снова его не понял, и сталкер замолчал.
И тогда Бог воздел огромную, сияющую на солнце длань, и Лешка осознал, что сейчас умрет от руки Бога, и ему сделалось радостно и жутко одновременно. Потому что, умерев от руки Бога, он становился частью его…
Но Богу помешали. Пространство за спиной Бога выпучилось гигантской каплей-слезой, и в ее прозрачной тверди явственно обозначилось обиженное, перекошенное беззвучным криком детское лицо. Сердитое существо из капли не считало Бога Богом, а значит — являлось его противоположностью, и Лешка пополз к нему, чтобы заступиться за оскорбленное Божество, но не успел. Существо протянуло пухлые, словно перетянутые ниточками ручонки и принялось неумело сминать пространство вокруг Лешки, причем сам сталкер решительно ничего не почувствовал, зато одетые в синие бронекомбинезоны фигуры вокруг него изломались, брызнули красным и смялись в нелепый комок, повисевший немного над поляной, а потом упавший на нее с жутким мокрым звуком. И тогда страшное лицо по-детски бессмысленно рассмеялось, показывая слабые молочные зубы, и наконец сгинуло. А одурманенный наркотиком сталкер остался возле загаженного кровавыми брызгами входа в тоннель оплакивать так и не убившего его Бога. И молился ему, уже мертвому, до тех пор, пока не впал в тяжелый наркотический сон. И только тогда он наконец умер вместе с Богом.
