и заказал перевод интересующих его страниц. Дальше их путь лежал в Неаполь.
Пэгги цедила понемножку пиво и безучастно смотрела на суетливую и шумную толпу на тротуарах. Приключение во Фридрихсхафене отразилось на ней не лучшим образом: девушка выглядела осунувшейся и усталой, сникла и утратила былой энтузиазм. Холлидей не слишком удивился. Он и сам чувствовал себя не очень хорошо — сказывалось нервное напряжение. От начала их авантюры и до сегодняшнего дня умерли уже пять человек, и троих из них убил он. Да, парни, как говорится, сами нарвались, но какое это имеет значение? На его руках кровь и ответственность за эти смерти лежит на нем, подполковнике Джоне Холлидее.
— Хотите бросить? — спросил он.
— Что? — Пэгги дернулась, будто громом пораженная.
— Хотите бросить? — повторил Холлидей. — Мы можем остановиться прямо сейчас, вы же знаете. Езжайте в аэропорт и к завтрашнему утру будете дома.
Она нахмурилась, отхлебнула пива, покрутила бутылку, царапая ногтем этикетку.
— Я не похожа на вас, — сказала девушка. — Я не солдат. Я привыкла видеть опасность только в видоискателе фотоаппарата, а не ощущать на своей шкуре.
— Поверьте, детка, я ощущаю то же самое. И все это не очень мне нравится.
— Мне хочется, чтобы опасности закончились поскорее.
— Есть старинное высказывание, — пожал плечами Холлидей. — Оно существует со времен владычества Бурбонов в Италии. «Увидеть Неаполь и умереть». Опасность порождает еще большую опасность. Сражения — новые сражения. Одна война зачастую приводит ко второй. Нет никакой гарантии, что у нас все получится…
— А что вы думаете о Келлермане? — неожиданно сказала Пэгги.
— А что я должен о нем думать?
— Как вы считаете, он продолжит охоту за мечом?
— Он читал дневник отца. — Холлидей покачал головой. — Он упорный человек. Целеустремленный. Раскрыть тайну меча раньше, чем это сделаем мы, для него — вопрос чести, как мне кажется. Нет, он продолжит охоту. И возможно, с еще большим рвением.
Красный «Фиат-500» мчался по шоссе вдоль Неаполитанского залива, огибая подножие задумчиво притихшего Везувия. По левую сторону дороги тянулись ровные ряды виноградников, ухоженные рощи грецкого ореха и маслин, абрикосовые сады. Вполне возможно, что здешними краями вовсю заправляла мафия — неаполитанская версия коза ностры, но на первый взгляд земли казались тихими и мирными.
Сейчас трудно вообразить, что среди подобного умиротворяющего пасторального пейзажа могли разворачиваться боевые действия, кровавые и жестокие, но девятого сентября сорок третьего года армия союзников высадилась на Апеннинский полуостров в районе Салерно, то есть миль на пятьдесят южнее, и упрямо двинулась в глубь страны, в то время как немецкая армия Кессерлинга медленно, отчаянно сопротивляясь, отходила на север.
