— Putzer? — удивилась Пэгги.
— Der Hausdiener,>62 — сказал толстяк, с трудом подбирая слова.
— Что-то типа денщика, я думаю, — вставил Холлидей. — Слуга, только военный.
— Ja. Слуга. Именно слуга. Его слуга. Я драил ему сапоги и наполнял его ванну. Именно так. Ja. Я следовал за ним всюду, полируя его verdammte Stiefel.>63 Россия, Сталинград, Италия, Нормандия… И все время я был с ваксой и щеткой.
— Бергхоф? — спросил подполковник, стараясь отыскать связь с мечом.
— Ja! Конечно! Несколько раз! Там у меня была привилегия поднимать Hundkacke>64 Блонди — собаки Гитлера — с ковриков. И доставлять пирожные для Евы из города. Ну и полировать сапоги, само собой.
— А потом? — вмешалась Пэгги.
Драбек отпил пару глотков джина.
— Вы знаете о Дахау?
— Это концентрационный лагерь, — ответил подполковник.
— Ja, das Konzentrationslager. Именно так. — Старик закивал. — У них был лагерь и здесь тоже. Для работы на «Дорньере» и «Майбахе». Они делали Raketen,>65 ja?
— Ракеты V-2, — подтвердил Холлидей.
— Vergeltungswaffe,>66 ja, — согласился Руди. — Им постоянно нужны были рабочие руки. Все больше итальянцы и поляки. Juden,>67 конечно. Мой отец брал женщин из лагеря и… пользовался ими. — Руди замолчал, его рука потянулась к бутылке, но замерла на полпути. Он посмотрел в глаза Холлидею. — Когда закончилась война и американцы освободили заключенных, многие из них приезжали сюда. Они искали моего отца, но он скрылся в замке Келлермана. Слыхали о таком?
— Мы были там сегодня утром, — ответил Джон.
— Нет, не в новом, где сейчас музей, а в старом замке. Они нашли его. Притащили на городскую площадь и повесили на фонарном столбе на… на dem Kabel.>68 Он дрыгал ногами и бился в петле целых пять минут. А потом его лицо почернело, а язык стал похожим на жирную сосиску и вылез изо рта. А меня, его сына, они заставили смотреть на это и не давали закрыть глаза.
— Разрази меня гром… — прошептала Пэгги.
— Ja, — согласился Драбек. — Мне было неприятно.
— А Лютц Келлерман где был тогда? — спросил Холлидей. — Успел сбежать?
— Naturlich,>69 — неприязненно проворчал старик. — Вместе с сапогами, которые Руди ему начищал.
Он налил полный стакан и выпил. Выдохнул, распространяя спиртовой аромат и едкий запах горчицы и хрена. Лоб и щеки старика лоснились от пота.
— И Аксель тоже?
— Швейцария, — бросил Драбек. — Ему тогда было три или четыре года — совсем малыш. Поэтому они, вместе со старшей сестрой и матерью, уехали в Швейцарию.
— А когда они вернулись?
