— Почему бы вам не присесть, герр Драбек? — предложил Холлидей.
— Герром Драбеком был мой Scheisskopf>43 отец, школьный учитель rotznasigen>44 детишек. Зовите меня просто — Руди, — пропитым голосом произнес немец. — Меня так все зовут.
Он пожал плечами и уселся.
Холлидей внимательно взглянул на него. Невысокий и очень плотный мужчина преклонного возраста. Борода клочковатая и пегая — клок седой, клок черный. Давно немытые волосы, сквозь которые просвечивает розовое темя. Лицо круглое с обрюзгшими морщинистыми щеками. Водянисто-голубые глаза спрятались за очками в толстой пластмассовой оправе. Круглый нос, о каких говорят — «картошкой», покрыт сеточкой лопнувших сосудов, что вместе с багровым цветом лица говорит о плохом здоровье.
«Скорее всего, давление скачет», — подумал Джон.
Одевался Руди в допотопный коричневый костюм — помятый и потертый, лоснящийся на локтях и около карманов. Рубашка когда-то была белой, но после сотен стирок посерела, воротник безвозвратно утратил форму. Вдобавок от немца за милю разило пивом и жареным луком.
На глазок Холлидей прикинул возраст Руди — около восьмидесяти лет. Значит, во время войны ему было не больше двадцати.
Снова подошла официантка и поставил перед Пэгги и подполковником высокие «пильзнеровские» бокалы.
— Принесите и ему, — кивнула журналистка на старика.
— Nein! — покачал головой толстяк, переглянувшись с официанткой. — Kulmbacher Eisbock.>45 Ein Masskrug,>46 пожалуйста, und ein Betonbuddel Steinhager.
— Прошу прощения? — Пэгги повернулась к немке. Ее знание языка исчерпывалось вызубренным в начальной школе: «Sprechen Sie Englisch?»
— Ein Masskrug — то, что вы называете литром. Так у нас меряют пиво. A Betonbuddel Steinhager — своего рода джин. Он хочет получить целую бутылку.
— Целую бутылку?
— Да. Так он говорит.
— Und ein Strammer Max,>47 — добавил Руди, невинно моргая.
— Что?
— Он заказывает бутерброд, — пояснила официантка. — Большой такой бутерброд с ветчиной, яичницей и помидорами.
Пэгги уставилась на старика. Он хитро улыбался, показывая неровные желтые зубы.
— Хорошо, — кивнула девушка. — Несите все, что он просит.
Тем временем Руди недвусмысленно посмотрел на пятьдесят евро. Пэгги подвинула деньги ближе к нему. Старик быстро схватил купюру и сунул в карман пиджака. Потом допил пиво и, отодвинув кружку, замер, сложив руки на столе. Его пальцы казались непропорционально длинными и тонкими для такого тучного тела. Вздувшиеся старческие вены извивались под кожей словно черви, а желтые ногти с грязными ободками выглядели очень неопрятно.
