– Подсоблю, – кивнул Дарк, – но только когда ближе к тюрьме подберемся, здесь ни черта не вижу. Вон до тех кустиков под окном на одной ноге доскакать сможешь? Тут недалеко, шагов с две дюжины будет.
– Скакать не буду, я те зайчонок, что ль?! – возмутился потомок махаканских горняков, а затем гордо заявил: – А вот пройтить – пройду!
Как ни странно, но те двадцать – двадцать пять шагов, что морроны преодолели до укромного, растущего почти вплотную к стене тюрьмы куста, были самым спокойным и легким расстоянием, что им довелось за ту ночь преодолеть. Ни часовые на вышках, ни охранники, дежурившие возле входа и въездных ворот, не присматривали за периметром самого здания. Наверное, они полностью полагались на четвероногих помощников, не любивших лаять, но зато отменно знавших свою работу – рвать и терзать плоть чужаков острыми когтями да клыками.
Добравшись до безопасного места, Аламез сразу же заглянул через окно внутрь тускло освещенного тюремного помещения, которое, к счастью, оказалось пустым, а уж затем посмотрел на ковылявшего позади напарника. В скоротечном бою с хвостатыми сторожами Зингеру крепко досталось. По всему могучему, волосатому торсу и столь же крепким и заросшим рукам низкорослого крепыша виднелись рваные следы от острых когтей и клыков. Грабл перевязал только самые глубокие и обширные раны, видимо, не считая нужным возиться с более мелкими и причинявшими меньшую боль порезами. Впрочем, причина пренебрежения добрым десятком все еще кровоточащих отметин могла крыться в совсем ином – на их перевязку просто-напросто не хватило рубахи.
Но больше всего поразило даже слегка приоткрывшего от удивления рот Аламеза, что за напарником по земле волочился труп зверя, намертво впившегося в его ногу зубами. Теперь моррон понял, почему не услышал лая. Шеварийцы отличились и здесь, ведь для охраны тюремного двора в темную ночную пору они выпускали не собак, а грозных и безжалостных лесных хищников – волков.
– Ну чо, подсобишь от шавки отделаться? – прошептал Грабл, приблизившийся к стене, грузно навалившись на нее спиною и для удобства напарника приподнявший ножку со свисавшим трупом. – Ногу дерет, просто жуть! Могет, до утра аж прохромаю…
Похоже, Зингер в прошлом нечасто общался с дикой природой и поэтому не догадывался, что сумел в одиночку одолеть не свору собак, а настоящую волчью стаю, правда, не дикую, а прикормленную тюремщиками. Аламез не стал его разубеждать, во-первых, в этом не было смысла, а во-вторых, Дарку не хотелось, чтобы крепыш еще больше зазнался. За эту ночь он уже порядком наслушался про «
