– Поживальцы Верлежа! – громко выдохнул, обратившись к собравшимся, старший над воинами из далеких земель, когда последние очаги сопротивления были подавлены, а те, кто еще не лежал на полу, поспешили рассесться по скамьям. – Хоть мы и чужаки в ваших землях, но шеварийские законы чтим! Саморасправства учинять над «заозерниками» не позволим! Повинны они иль нет, пущай власти вашего града и решают! Пейте, откушивайте всласть, а мы пойдем, страже эту парочку передадим… Кто ж нам препятствия чинить станет, зубов лишится! Ясно говорю?!
Поскольку желавших возразить не нашлось, а бузотера-торговца вместе с его дружками вообще не было видно, старший наемник воспринял воцарившуюся в харчевне тишину как знак согласия с его действиями. Легким кивком он отдал приказ окружившим морронов наемникам, и те, тут же схватив парочку подозреваемых под руки, потащили их к выходу.
Аламез не сопротивлялся, повел себя благоразумно и Грабл. Отвечать на несильные, чисто символические тычки было не в интересах обвиненных в разбое, ведь стоило только арестантам оказать малейшее сопротивление, как на них тут же накинулись бы все: и утихомиренные силой шеварийцы, и спасшие их от расправы взбешенной толпы чужеземцы-наемники. К тому же морронов вполне устраивало, что их передадут в руки верлежских властей. Стражники отведут их хотя бы до утра в тюрьму, куда оба, собственно, и собирались попасть, но только более долгим безопасным путем. Конечно, возникнут некоторые обстоятельства, значительно осложнявшие их миссию. К примеру, морронам сначала предстояло самим избавиться от кандалов и выбраться из тюремного узилища, а уж затем разыскать Анри с герканскими агентами и попытаться вернуть им свободу, но это превратное обстоятельство хоть и осложняло задачу, но отнюдь не делало ее выполнение невозможным.
Ведомые наемниками морроны не разговаривали и даже не смотрели друг на дружку, но все же один раз мельком обменялись многозначительными взглядами. Дарк с облегчением понял, что Грабл полностью разделяет его мнение и не помышляет о бессмысленном, да и рискованном побеге из-под стражи. Чужеземцы-бородачи казались серьезными противниками, и неизвестно, чем бы окончилась схватка с ними. К тому же зачем бежать, когда тебя ведут туда, куда ты и так стремился попасть?
Конвойная процессия проделала большую часть пути к тюрьме и уже достигла весьма тихой и темной подворотни (о которой, скорее всего, и говорил Зингер как о лучшем месте для засады в охоте за одеждами тюремной охраны
