— Ощущение полета…
— Парашютист, — коротко сказал стоящий сидящему.
— Четвертый за смену, — кивнул сидящий на корточках.
— Все жара проклятая. Мозги у людей плавятся.
— Осмотри его.
Второй тоже присел рядом с лежащим Скворцовым на корточки, точными, профессиональными движениями ощупал руки, ноги, живот. Пальцами, как пианист по клавишам, прошелся по ребрам.
— Здесь болит? А тут? Тоже нет. А здесь?
Потом второй тяжеловес чуть приподнял голову Скворцова, помял шею, поводил пальцем перед глазами. Судя по всему, реакции организма поэта-песенника вполне устроили парочку тяжеловесов в белых мятых халатах. Они оба выпрямились.
— Берем?
— Насчет оплаты выяснить надо.
— Куда его, в Склиф? — озабоченно спросил Дергун.
— Еще чего! — протянул первый. — В вытрезвитель его надо.
— За отдельную плату.
— Ты соображаешь, что говоришь!? — начал злиться Дергун. — Человек упал с третьего этажа…. В реанимацию надо везти!
— Целый ваш приятель, — устало сказал первый. — Целый и невредимый. Живой и здоровый.
— Только пьяный, — добавил второй.
— Пьяным всегда везет. Они как кошки. С пятого этажа упасть могут и ничего. А тут всего третий. Везет.
— Если желаете в вытрезвитель доставить, вызывайте другую службу. Это не по нашей части.
Некоторое время продюсер и тяжеловесы вяло пререкались. Потом под руки подняли Скворцова, увели в Рафик и померяли ему давление. Дергун с Надей тоже втиснулись в салон и сами убедились, что давление у поэта-песенника олимпийское. Сто двадцать на семьдесят. Можно только порадоваться и позавидовать. Трамв нет, ушибов нет. Стало быть, никакого чрезвычайного происшествия тоже нет.
«Скорая помощь» с тяжеловесами уехала. Дергун с Надей под руки повели Коляна Скворцова обратно в Дом культуры. Толпа во дворе постепенно начала таять. Любознательная ворона последний раз окинула цепким взглядом маленьких глаз пустеющий двор, взмахнула крыльями и полетела на площадку троллейбусного парка. Там, возле будки диспетчера всегда можно было чем-нибудь поживиться.
Перед служебным входом троица, Дергун, Надя и поэт Скворцов на секунду остановились. Дергун и Надя о чем-то вполголоса переговаривались за спиной поэта-песенника, по-прежнему цепко держа его под руки. Тот, с абсолютно безучастным выражением лица, стоял и ждал, когда решиться его участь. Потом все трое направились к раздолбанному «Форду» Нади, запихнули Коляна Скворцова на заднее сиденье. Надя сама села за руль, Дергун рядом.
«Форд» грозно взревел и, обдав столпившихся у служебного входа клубами синего дыма, рванул с места. Через секунду он растворился в плотном потоке машин едущих по Лесной улице.
